Читаем Последнее время полностью

Снился мне сон, будто все вы, любимые мной,Медленно бродите в сумрачной комнате странной,Вдруг замирая, к стене прислоняясь спинойИли уставясь в окно с перспективой туманной.Плачете вы, и у каждой потеря своя,Но и она — проявление общей печали,Общей беды, о которой не ведаю я:Как ни молил, ни расспрашивал — не отвечали.Я то к одной, то к другой: расскажи, помогу!Дергаю за руки, требую — нету ответа.Ладно бы бросили что-то в ответ, как врагу,Ладно бы злость запоздалая — нет, и не это:Машете только рукой — отвяжись, говорят!Только тебя не хватало… И снова по кругуБродят, уставив куда-то невидящий взгляд,Плачут и что-то невнятное шепчут друг другу.Сделать, бессильному, мне ничего не дано.Жаркие, стыдные слезы мои бесполезны.Хватит, исчезни! Не все ли тебе-то равно,Что происходит: не можешь помочь, так не лез бы!Помню, мне под ноги смятый стакан подлетел,Белый, из пластика, мусорным ветром несомый:Мол, подними, пригожусь! — умолял, шелестел.—Дай мне приют! — и кружился у ног, невесомый.Да и не так ли я сам предлагаю своюЖалкую нежность, слепую любовь без ответа,Всем-то свою половину монеты сую —Брось, отойди! Здесь не слышали слова «монета»!Так и брожу. А вокруг, погружаясь во тьму,Воет Отчизна — в разоре, в позоре, в болезни.Чем мне помочь тебе, чем? Повтори, не пойму!И разбираю: исчезни, исчезни, исчезни.

1995 год

<p>«Если б молодость знала и старость могла…»</p>Если б молодость знала и старость могла —Но не знает, не может; унынье и мгла,Ибо знать — означает не мочь в переводе.Я и сам еще что-то могу потому,Что не знаю всего о себе, о народеИ свою неуместность нескоро пойму.Невозможно по карте представить маршрут,Где направо затопчут, налево сожрут.Можно только в пути затвердить этот навыкПриниканья к земле, выжиданья, броска,Перебежек, подмен, соглашений, поправок,—То есть Господи Боже, какая тоска!Привыкай же, душа, усыхать по краям,Чтобы этой ценой выбираться из ям,Не желать, не жалеть, не бояться ни слова,Ни ножа; зарастая коростой брони,Привыкай отвыкать от любой и любогоИ бежать, если только привыкнут они.О сужайся, сожмись, забывая слова,Предавая надежды, сдавая права,Усыхай и твердей, ибо наша задача —Не считая ни дыр, ни заплат на плаще,Не любя, не зовя, не жалея, не плача,Под конец научиться не быть вообще.

1994 год

<p>«Что-нибудь следует делать со смертью…»</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия