Читаем Последнее время полностью

Мечтая о надежности семьи,Забыв о юных бреднях, детских сплетнях,Любимейшие девушки моиВыходят замуж за сорокалетних.Они звонят меня предупредить —Уже почти как друга или брата,—Они с улыбкой просят заходить,Но радуются как-то виновато.Есть выбор: дом-гора и дом-дыра,Нора, где скрип пера и плачут дети.Что я могу вам дать? А вам пора.Написан Вертер. Не держу. Идите.Пусть так. Он прав. Ты с ним. Вы есть. Нас нет.Прощай. Я буду тени незаметней.Когда-нибудь мне будет сорок лет.Я встречусь со своей двадцатилетней.Я встречу взгляд ее бездонных глаз.Она не отведет их. Так и выйдет.И юноша, родившийся сейчас,—О наш удел! — меня возненавидит.Прости меня, о юноша! Прости!Не шляйся по Москве, не бей бутылок,Сумей зажать отчаянье в горстиИ не бросай проклятий ей в затылок —Все таковы они! Пусть так. Я прав.Их дело — глотку драть в семейных ссорах,А наш удел — закусывать рукавИ выжидать, пока нам будет сорок.О юноша! Найди довольно силНе закоснеть в презрении и злобе,Простить ее, как я ее простил,И двинуть дальше, захромав на обе,—Уйти из дома в каплющую тьмуВ уже ненужной новенькой «аляске»И написать послание тому,Кто дрыгает ножонками в коляске.

1989 год

<p>«Юность смотрит в телескоп…»</p>

Н.С.

Юность смотрит в телескоп.Ей смешон разбор детальный.Бьет восторженный ознобОт тотальности фатальной.И поскольку бытиёПостигается впервые,То проблемы у нееБольшей частью мировые,Так что как ни назови —Получается в итогеВсе о дружбе и любви,Одиночестве и Боге.Юность пробует паритьИ от этого чумеет,Любит много говорить,Потому что не умеет.Зрелость смотрит в микроскоп.Мимо Бога, мимо черта,Ибо это — между строк.В окуляре — мелочовка:Со стиральным порошком,Черным хлебом, черствым бытом,И не кистью, а мелком,Не гуашью, а графитом.Побеждая тяжесть век,Приопущенных устало,Зрелость смотрит снизу вверх,Словно из полуподвала,—И вмещает свой итог,Взгляд прицельный, микроскопный,—В беглый штрих, короткий вздохИ в хорей четырехстопный.

1990 год

<p>Мост</p>«И все поют стихи БулатаНа этом береге высоком…»Ю.Мориц
Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия