Последняя аристократка

Он полез в свой мешок с травами и уверенно стал смешивать их, в отличие от Наташи вовсе не нюхая. Поставил на плиту чугунок, подбросил в печь поленьев - теперь доски шли уже со стены сарая, собачья будка вся сгорела - и подошел к лежащей без движения Варе.

- Освободи-ка мне стол, - обернулся он к Наташе, и она захлопотала.

Петр положил на стол девочку, и Наташа мимоходом полумала: "Как в моем сне". Но все же спросила.

- А другие дети?

- Их я уже осмотрел, у них дела получше, а с Варей ты мне поможешь. Только уговор: я буду считать твой пульс и когда скажу, хватит, ты немедленно прекратишь свое воздействие на девочку. Договорились?

- Договорились, - кивнула изумленная Наташа.

Он взял её за запястье и велел:

- Приступай!

Как бы то ни было, его лидерство она восприняла с радостью. Теперь Наташа была не одна. И уже не надо было думать, делать что-то или нет, и если делать, то как? Возможно, и Петр точно не знал, но интуиция врача у него была развита великолепно..

Теперь она даже почувствовала некоторую неуверенность, какую ощущает студент на экзамене у профессора, пусть и ответ на билет ему известен. До сих пор она применяла свой дар, особенно не задумываясь, так ли она это делает? А у Петра она вдруг робко спросила:

- Откуда начинать?

- С головы, - уверенно ответил он, как будто работал с нею в паре не первый год и её вопрос вовсе не застал его врасплох.

Она простерла над лежащей девочкой ладони и сосредоточилась. И приготовилась к ощущению, как из неё медленно уходят силы, она ослабевает, но услышала окрик Алексеева.

- Достаточно.

Наташа тотчас послушно убрала руки и взглянула на Варю. Она что-то делала не так? Но нет, на щеках девочки проступил румянец, а чернота из-под глаз исчезла. И перевела взгляд на Петра - в его глазах светилось восхищение.

- Попей-ка, - врач сунул ей в руки чашку с заваренным настоем своих трав, и Наташа жадно припала к напитку.

Против ожидания, она не только не потеряла сознания, но и почти не обессилела. Травяной же чай почти полностью восстановил её силы. Значит, и народная медицина кое-что может?

Насколько легче ей работалось под присмотром врача! Если её воздействия на человека нужно было так немного, выходит, она от незнания попросту неэкономно расходовала свою силу...

- Ох, недаром народ испокон веку называл это ведьмачеством. Умом твое действо осмыслить трудно. Косным умом, - сказал он задумчиво. - Наверное, сам бы не увидел, на себе не почувствовал, так и относился бы, как к красивой легенде... Но представь, сколь совершенен будет человек в будущем. В таких, как ты, наше предполагаемое совершенство лишь проступает, как будто из густого тумана выглядывает знакомый образ.

- О чем ты говоришь? - не поняла Наташа. - При чем здесь будущее человечества?

- А ты уж подумала, что особая, богом избранная?

- Хотелось бы так считать, - смущенно призналась она.

Выражение его лица - недалекого сельского мужичка - оказалось обманчивым, стоило лишь внимательно вглядеться в его умные проницательные глаза.

- Я имел в виду то, что возможности своего организма, заложенные в него природой, человек не использует и наполовину. Это оттого, что мы не знаем, как это делать. Думаю, иначе такое было бы по силам каждому...

- Хочешь сказать, и ты бы так смог? - ехидно поинтересовалась уязвленная Наташа.

Она и вправду до сей поры считала себя если и не избранной, то от других людей отличающейся.

- Наверное, смог бы, - спокойно ответил он, - да времени у нас нет, чтобы спокойно изучить этот метод.

- Пить, - тихо прошептала Варя.

Наташа поднесла к её губам чашку, из которой только что пила сама.

- Горький, - пожаловалась девочка, и голос её больше не был голосом тяжелобольной.

- Зато полезный, - строго сказал Петр.

- Дядя Петя, - Варя повернула к нему голову, - а где моя мама?

- Ей пришлось уехать, - буркнул он, отводя взгляд.

Он поднял девочку на руки и переложил на лавку, на которой прежде лежал сам. Она тут же опять уснула.

На остальных детей Наташе пришлось затратить совсем немного сил, так что она почти не почувствовала усталости.

- Им нужно меньше твоей энергии, оттого что их организм сам подключился к выздоравлению, - пояснил Петр в ответ на её протесты. - Нет необходимости тебе работать на износ. Побереги силы для дороги.

- Для какой дороги? - опять не поняла она.

- Думаю, скоро нам придется отсюда уезжать.

- Уходить, - решила уточнить Наташа.

- Пешком мы далеко не уйдем, - упрямо сказал он.

- Да где же это мы раздобудем транспорт? - рассердилась она. - В селе не осталось даже кошек и собак, неужели может найтись хотя бы одна лошадь.

Петр ответил не сразу. Он напряженно размышлял о чем-то, потирая пальцы.

- Если не возражаешь, этим вопросом я займусь сам, - наконец сказал он.

Глава двадцать четвертая