Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев

Откуда взялись эти танки? Куда направляются? Явно не в город. Они мчатся на юг к Шенефельде, как будто бегут из Берлина. Может, русские их догоняют? Если так, то наконец-то Иоахим будет свободен. Но почему немецкие войска покидают город? Неужели отступают? Элеонора этого не знала, но она наблюдала за передвижением остатков 56-го танкового корпуса генерала Вейдлинга, пытавшихся воссоединиться с главными силами. После того как их вытеснили на окраины Берлина, солдаты Вейдлинга восстановили связь с уже окруженной 9-й армией Буссе самым кружным путем: воспользовавшись телефоном-автоматом, они позвонили в штаб Верховного командования в Берлин, и их обеспечили радиосвязью с 9-й армией. 56-й корпус немедленно получил приказ направиться на юг столицы, прорвать кольцо русских войск, снова соединиться с 9-й армией примерно в 15 милях от города в районе Кенигсвастерхаузена и Клайн-Киница и вместе с остальными войсками попробовать отбросить войска Конева.

Однако сначала Вейдлингу надо было закончить одно дело. Он слышал, что из штабов и Буссе и Гитлера были посланы офицеры с поручением арестовать его по обвинению в том, что он сознательно бежал с поля боя, оставив свои части без руководства. Разгневанный Вейдлинг приказал своим людям наступать без него, а сам отправился в город на встречу с Кребсом. Несколько часов спустя Вейдлинг, проехав через весь Берлин, вошел в имперскую канцелярию, прошел через подвал к так называемому бункеру личных адъютантов, где находились кабинеты Кребса и Бургдорфа. Оба встретили Вейдлинга холодно. «Что происходит? — спросил Вейдлинг. — Объясните, почему меня собираются расстрелять».

Вейдлинг резко заявил, что его штаб располагался почти на передовой с самого начала сражения: как можно говорить, что он бежал? Кто-то упомянул Олимпийскую деревню в Деберице. 56-й корпус даже близко не подходил к Деберицу, прорычал Вейдлинг, так как это было бы величайшей глупостью. Потихоньку Кребс и Бургдорф оттаяли, а вскоре пообещали «безотлагательно» уладить дело с фюрером. Вейдлинг коротко обрисовал ситуацию, объяснил, что его корпус собирается наступать к югу от Берлина, а затем, как бы между прочим, добавил, что получил донесение о русском танковом авангарде, который видели близ Рудова, граничившего с юго-восточным районом Нойкельна. Кребс сразу же увидел опасность и сказал, что необходимо изменить приказ для 56-го корпуса: ему придется остаться в Берлине.

После этого Кребс и Бургдорф поспешили к Гитлеру.

Вскоре Вейдлингу передали, что Гитлер хочет его видеть. Идти до бункера фюрера пришлось долго, через «подземный город», как позже назвал его Вейдлинг. Из кабинета Кребса его сначала провели по подземному тоннелю, затем через кухню и столовую и, наконец, вниз по лестнице в личные апартаменты фюрера.

Первыми вошли Кребс и Бургдорф. «За столом, заваленным картами, — записал позже Вейдлинг, — сидел фюрер рейха. Когда я вошел, он повернул голову. Я увидел одутловатое лицо с лихорадочно блестящими глазами. Когда фюрер попытался встать, я, к своему ужасу, заметил, что его руки и ноги постоянно дрожат. Встать ему удалось лишь с огромным трудом. С перекошенной улыбкой он пожал мне руку и спросил еле слышно, не встречались ли мы раньше. Я ответил, что один раз, год назад, когда фюрер награждал меня. Гитлер сказал: «Я помню имя, но не могу вспомнить лицо». Гитлер сел, и Вейдлинг заметил, что, даже когда фюрер сидит, его нога постоянно движется, колено качается как маятник, только быстрее».

Вейдлинг рассказал Гитлеру о положении 56-го корпуса. Затем Гитлер подтвердил распоряжение Кребса о том, что корпус должен остаться в Берлине, и принялся развивать свой план защиты Берлина. Он предложил ввести в город армии Венка с запада, войска Буссе с юго-востока и группу Штейнера с севера, что позволит отбросить русских. Вейдлинг слушал со всевозрастающим изумлением, и ему стало ясно Лишь одно: «Если не случится чудо, дни рейха сочтены».

В тот вечер 56-й корпус, неся тяжелые потери, сумел оторваться от русских на юге, повернуть и войти в Берлин. Двадцать четыре часа спустя Вейдлинг, к своему ужасу, был назначен командующим обороной столицы.

* * *

Приказ Сталина за номером 11074 был адресован Жукову и Коневу и разделял между ними город. В приказе говорилось, что двадцать третьего граница между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами должна проходить через «Люббен, Тойпиц, Миттенвальде, Мариендорф, Анхальтерский вокзал Берлина».

Хотя открыто жаловаться невозможно, Конев был совершенно подавлен. Приз получил Жуков. Пограничная линия бежала прямо через Берлин, оставляя войска Конева примерно в 150 ярдах западнее рейхстага, который русские всегда считали главным объектом города, зданием, на котором должен развеваться советский флаг.

* * *