Последняя дуэль

В 1380‑ых Монфокон, настоящий город мертвецов, всё ещё располагался в полумиле к северу от Парижа. Это печально известное место было последним пристанищем убийц, воров и прочих опасных преступников, осуждённых за свои деяния. По сути, это был невысокий холм, увенчанный огромной двенадцатиметровой каменной виселицей с тяжёлыми деревянными перекладинами, на которых можно было повесить одновременно шестьдесят, а то и восемьдесят человек. Здесь приговорённых преступников заставляли подниматься по лестнице и вздёргивали, накинув на шею верёвочную петлю. Останки всех обезглавленных, четвертованных и прочих казнённых в городе развешивали на цепях. Тела убитых в судебном поединке тоже находили здесь последний приют, «среди развешанных гроздьями скелетов, что печально покачивались под скорбную музыку играющего цепями ветра». Печально известный холм был пристанищем крыс, ворон, сорок и прочих падальщиков — любителей полакомиться мертвечинкой, которую они находили здесь в изобилии, привлечённые зловонием смерти, что заставляло любого человека держаться от этого места подальше и брезгливо прятать лицо, когда ветер доносил до города трупный смрад с расположенного за полмили Монфокона.

МОНФОКОН

Тела убитых в судебных дуэлях выволакивали за стены Парижа и вывешивали на огромной каменной виселице, она хорошо видна здесь за сжигаемыми еретиками. МС. фр. 6465, фол. 236. Французская национальная библиотека.

Тела казнённых преступников должны были болтаться на виселице до тех пор, пока их плоть не обгложут падальщики, а кости не выбелят солнце и ветер. Высокая каменная стена с запирающимися железными воротами не позволяла друзьям или родственникам забрать тела, а врачам выкрасть трупы для анатомических опытов. Но ввиду большого количества претендентов, «желающих» повисеть на Монфоконе, трупы здесь надолго не задерживались, поэтому тела просто бросали в яму под виселицей, без всяких обрядов и церемоний, предшествующих христианскому погребению, здесь казнённых преступников ждало лишь ледяное забвение в общей безымянной могиле.

Жан Фруассар, один из летописцев тех времён, составивший по дуэли подробный отчёт, нисколько не сожалеет о горестной и позорной судьбе сквайра, закончившейся на Монфоконе, считая виселицу и общую могилу достойными «наградами» за преступление. Фруассар рисует сквайра «человеком скромного происхождения, что вознёсся по милости Фортуны, как и многие ему подобные. Но стоит таким взлететь, считая, что весь мир лежит у их ног, как Фортуна швыряет их обратно в грязь, и они падают ещё ниже, чем были до этого».

По мнению Фруассара, грязь, в которую госпожа Фортуна швыряет сквайра, это эквивалент земли, на которую сражённый Ле Гри был повержен мстительным рыцарем во время поединка, а также олицетворяет пол, на который Жак бросил беззащитную даму, прежде чем грязно над ней надругаться. Таким образом, падение сквайра воплощает собой справедливость, как с поэтической, так и с обывательской точки зрения. Летописец намекает, что, де, одна госпожа наказала сквайра за ужасное преступление против другой. Хоть Фортуна и слепо правит миром, но под её колесо неотвратимо попадают как грешники, так и праведники, порой возгордившиеся снова становятся смиренными, в этом великом порядке вещей и состоит суровая правда жизни.

10

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД

И МОНАСТЫРЬ

Установленный Жану де Карружу пенсион и назначение его королевским камергером были не единственными достижениями рыцаря после победы над Жаком Ле Гри. Спустя два месяца после дуэли парижский Парламент присудил рыцарю дополнительную выплату в размере шести тысяч ливров золотом. Согласно арре от 9 февраля 1387 года, эта сумма должна была компенсировать «расходы и ущерб», понесённые сквайром в ходе судебного разбирательства. Шесть тысяч ливров, выплаченных из имущества убитого сквайра, значительно увеличили боевые трофеи рыцаря. Но даже убив врага, отстояв свою честь, избавив супругу от сожжения, получив королевские подарки и всеобщее признание вкупе со щедрой наградой за понесённые потери, рыцарь не был полностью удовлетворён.

После смерти Ле Гри бо́льшая часть его земель перешла во владения графа Алансонского, в том числе и Ану–Ле–Фокон, поместье, проданное графу отцом Маргариты в 1377--м, а в 1378--м подаренное Ле Гри. Тогда, спустя пару лет женившись на Маргарите, Жан де Карруж, понял, что Ану–Ле–Фокон ускользнуло от него в лапы соперника, и начал судебный процесс по его возвращению. Но граф Пьер получил королевское одобрение на свой подарок, аннулировав требование вассала. Теперь же, расправившись с соперником на дуэли, Жан де Карруж вновь намеревался вернуть этот злополучный клочок земли, считая, что иначе его месть будет несовершенной.