Последняя граница. Дрейфующая станция «Зет»

Успевший вскочить на ноги Ганзен торопливо надевал рубашку и ботинки. Я не предполагал, чтобы флегматичный с виду техасец мог оказаться таким расторопным.

— Что стряслось, черт побери? — спросил я у старпома. Чтобы он меня услышал, пришлось повысить голос.

— Пожар! — с мрачным видом проговорил Ганзен. — На корабле пожар. Да еще когда мы подо льдом, будь он неладен!

На ходу застегивая пуговицы, он перепрыгнул через мою койку, толкнул дверь, да так, что она едва не слетела с петель, и был таков.

Сигнал тревоги внезапно стих, наступившая тишина подействовала словно удар. Я обратил внимание на то, что корпус корабля перестал вибрировать: судовые машины не работали. По спине у меня пополз холодок.

Почему же остановились машины? Что могло произойти в реакторном отделении, причем так быстро? Господи, неужели там пожар? Мне в свое время удалось заглянуть сквозь освинцованное стекло в атомный котел и увидеть фантастическое свечение — кошмарное сочетание зеленого, фиолетового и белого цветов, новый «страшный свет», созданный руками человека. Что произойдет, если этот «страшный свет» вырвется из-под его контроля?

Одевался я не спеша. И не только оттого, что мешала раненая рука. Возможно, на корабле пожар, а возможно, пошла вразнос ядерная энергетическая установка. Если опытный экипаж субмарины не в силах контролировать обстановку, какой прок от того, что доктор Карпентер станет носиться по кораблю с криком «Где горит?».

Через три минуты после ухода старпома я подошел к двери в центральный пост и заглянул внутрь. Если я стану мешать, то дальше не пойду. Увидев и почуяв бурый едкий дым, я услышал голос Суонсона:

— Войдите и закройте дверь.

Закрыв за собой дверь, я осмотрелся. Во всяком случае, попытался это сделать, что оказалось непросто. Глаза резало, словно кто-то швырнул мне в лицо пригоршню перца. Помещение наполнилось зловонным дымом, гораздо плотнее и удушливее лондонского тумана. Видимость не превышала, нескольких футов, но я заметил, что все находились на своих боевых постах. Одни дышали с трудом, другие хрипели, третьи вполголоса бранились, у всех слезились глаза, но не было и следа паники.

— Сидели бы лучше у себя в каюте, — сухо проронил Суонсон. — Прошу прощения за то, что рявкнул на вас, доктор, но не хочется, чтобы дым распространялся по кораблю.

— Где горит?

— В машинном отделении, — спокойно, точно делясь впечатлениями о погоде, произнес Суонсон. — Где именно, не знаем. А это никуда не годится. Особенно опасен дым. Масштабы пожара нам неизвестны. По словам инженера-механика, в машинном столько дыма, что собственную ладонь не видно.

— Машины не работают, — заметил я. — Что-то случилось?

Командир субмарины вытер глаза платком, что-то сказал моряку, надевавшему резиновый костюм и противогаз, после чего снова повернулся ко мне.

— Не взорвемся, не бойтесь, — произнес он. Я готов был поклясться, что Суонсон усмехнулся при этих словах. — Что бы ни произошло с атомным реактором, защита сработает. В мгновение ока урановые стержни нейтрализуются, и реакция прекратится. Правда, в данном случае мы остановили реакцию вручную. Люди, работающие в посту управления энергетической установкой, не видели ни контрольных приборов, ни маховика для манипулирования контрольными стержнями. Иного выбора, кроме останова реактора, у нас не было. Обслуживающему персоналу пришлось покинуть машинное отделение и пост управления энергетической установкой и укрыться в кормовом отсеке.

Теперь хоть что-то прояснилось. Итак, мы не взорвемся, не будем принесены в жертву делу развития атомной энергетики. Наш удел — старая добрая смерть от удушья.

— Что же делать? — спросил я.

— Следовало бы немедленно всплыть на поверхность. Но над нами лед толщиной четырнадцать футов. Прошу прощения. — С этими словами Суонсон повернулся к облачившемуся в защитный костюм и натянувшему противогаз моряку, державшему в руках небольшую коробку с цифровой шкалой.

Пройдя мимо штурманского стола и эхоледомера, оба приблизились к массивной двери, выходившей в коридор над реакторным отделением, по которому можно было проникнуть в машинное. Повернув задрайки, они толкнули дверь. В центральный пост ворвались клубы черного дыма. Моряк в противогазе поспешно вышел в коридор и тотчас закрыл за собой дверь. Повернув задрайки, Суонсон на ощупь подошел к посту управления и отыскал микрофон.