Последняя гроза

Что это за новые персонажи? Зачем они здесь? С какой стати? Почему их раньше никто не видел, никто о них не слышал? Анну он уже имел честь видеть за завтраком. Неожиданно, ну да ладно: брат же привел. Виктор предполагал, что за семейным столом Анна, скорее всего, оказалась больше из духа противоречия. Их вечная с братом задача – насолить родителям, поставить их в неловкое положение. Про какие-то там корни Валентину и в голову не приходило. Судя по всему, Анна тоже была искренне удивлена поворотом событий, но кто знает? В любом случае он видел, с каким восхищением Анна осматривала дом. Естественно, усадьба не могла не вызвать интереса, тут не обсуждалось, но Анна оглядывала помещения немножко по-хозяйски. Ему показалось? Вряд ли. После того как он пересел в коляску, у него невероятно обострилось чувство интуиции.

Почему мать допустила проживание Анны в усадьбе, он не очень понимал. Что такого мог ей сказать Емельян?

Странную гостью Виктор, как и предполагал, нашел на причале. Она оглянулась, увидела Виктора, и он тут же считал испуг в ее глазах. К таким взглядам Виктор уже привык. Сначала хотелось навсегда исчезнуть из этого мира, потом доказать, что он такой же, как все. Просто все ходят, а он сидит, но он такой же, как и все! Это как хиджаб. Какая разница, в платке девушка или нет? Душа же ее от этого не изменилась. У него, кстати, душа как раз появилась. Раньше не было ее, этой души. А еще появилась уверенность. Он заставил себя думать, что ничем не отличается от других и даже лучше.

Тем не менее Виктор всегда ждал первой встречи с незнакомцем с некоторой злостью. Такая проверка на человечность. Как быстро сможет взять себя человек в руки и что будет потом?

Алиса быстро вскочила с травы, улыбнулась, неторопливо подошла и протянула руку:

– Я – Алиса. И мне тут никто не рад. Ты тоже?

И они вместе рассмеялись. Тут же прошла злость, Виктор с удивлением даже не на гостью смотрел, а вглубь самого себя. Почему ему сразу же стало так легко?

– Ну не то чтобы все… Ты просто свалилась как гром среди ясного неба.

– А у вас тут все по предварительной записи?

– Ну у нас тут, вообще-то, дед только что умер.

– Ох, прости. Неудачно пошутила.

– Да, есть такое дело. Там гости собираются, предположительно через полчаса перейдем к закускам и винам бордо. А можно сейчас размяться на лужайке шампанским с расстегаями. Или ты не голодная?

– Я, вообще-то, приехала утром и никакого кафе не обнаружила.

– А что же ты тут прячешься? Назад уже не отправят, пошли.

Ну надо же, первый человек, который ей протянул руку помощи в этом странном доме.

– Пошли. Мне тут боязно от всего, но с тобой уже не так страшно.

Алиса чувствовала себя не в своей тарелке. Она никогда не была авантюристкой, привыкла в этой жизни доверять только себе и рассчитывать только на себя. Зачем она сюда приехала? Как могла повестись на обычный телефонный разговор?

Звонок какого-то неизвестного Емельяна застиг ее врасплох. Почему она ему поверила? Но вот поверила. Собралась в три дня, никому ничего не рассказала и приехала сюда.

Она всегда знала, что есть в семье какая-то тайна, что мать чего-то недоговаривает. Эти вечные перешептывания с бабушкой или резкое замолкание, когда Алиса входила в комнату. Мама воспитывала Алису одна, отца как будто и не существовало вовсе, все разговоры и вопросы тут же пресекались.

– Речь идет о моем отце? – спросила она незнакомца с экзотическим именем Емельян.

– Если вы позволите, я не буду сейчас отвечать на ваш вопрос. Скажу вам основное: ваше имя упомянуто в завещании.

Этого было достаточно, чтобы она немедленно собралась и приехала в Москву. Усадьба ее встретила, как говорила ее тульская подружка, «максимально неприветливо». Никто не знал о ее приезде. Что это? Как такое могло быть? Она никогда не была просительницей, никогда и ничего не брала из того, что ей не принадлежало.

Алиса рано поняла, что с рождением ей не очень повезло. Ее мать не жена и не дочь олигарха, про отца все молчали. С другой стороны, она ничем не отличалась от своих подруг. Обычная школа, училище после девятого класса. Училась средне, про институт не думала, мать тоже не настаивала. Побыстрее хотелось начать работать, самой зарабатывать.

Неожиданно работа медсестры ей понравилась. Алиса обладала редкой эмпатией: она чувствовала людей, их боль и страдания. Одного взгляда на пациента было достаточно, чтобы понять его болевой порог. Ей не жаль было времени на разговор. Она могла немного посидеть рядом во время капельницы, успокоить, отвлечь от плохих мыслей. Она всегда знала диагноз, читала истории болезней, для нее это было важно. А еще Алиса верила в то, что существует сила внушения. И она чем-то подобным точно обладает. Вот выслушает она пациента, подержит за руку, глядишь, и сам он приободрится, и настроит себя на положительный исход.

Как говорил Авиценна?

«Паника – это половина болезни.

Спокойствие – это половина здоровья.

Терпение – это начало выздоровления».