Последняя игра чернокнижника

— Нет, наверное, — голос его прозвучал глухо. — Я давно знал, что так и будет. Поздравляю тебя.

— Да нет, ты ошибаешься! — я выдавила смешок, но атмосферу им не разрядила. — Айх Ринс так впечатлен моими рассказами о диких землях, что решил дать мне иммунитет! Представляешь? Там просто такой ор устроили, а он после ритуала уставший…

Скиран осторожно, но уверенно отнял у меня свою ладонь и перебил:

— Не стоит трогать меня, Кати. Тебе еще не объяснили, что ты не имеешь права трогать других мужчин? А я мужчина. Хоть ты никогда этого не замечала.

Я досадливо поморщилась. Ревнует. Но не просто ревнует, а ставит между нами границу, показывает, что свое место знает, теперь пора свое место принять и мне. Я не хотела его чувств и не испытывала никакого удовольствия от них, но помнила, что в этом месте он сделал для меня больше всех остальных вместе взятых. Потому потерять его общение, его компанию и расположение было больно и неприятно.

— Теперь ты мне и другом не можешь быть? — в моем тоне проскользнуло немного раздражения, вызванного несправедливостью ситуации — ведь я наложницей быть не мечтала. — Потому что мужчина?

Он ответил почти нехотя:

— Возможно, могу. Спроси снова через время.

И пошел, а его друг, внешне заметно старше Скирана, зачем-то остался и долго смотрел на меня красивыми, чуть раскосыми глазами. Я, помня об их традициях, старательно рассматривала его правый сосок — это лучше, чем коротким взглядом в глаза еще и ему дать какую-то ложную надежду. Эйохам, похоже, никто так и не объяснил, что они своими голыми торсами нарушают другие традиции и порождают у невинных дев похотливые мысли. Мужчина сказал после паузы:

— Не тревожь его сердце, Кати, дай возможность осмыслить. Скиран молод и импульсивен, он пока не способен понять главного: ты, красивейшая из женщин всех племен, обязательно стала бы любовницей владыки. И хорошо, что это произошло не после того, как вы со Скираном образовали бы пару. Вот такое он бы вовсе пережить не смог. Потому не переживай, он со временем осознает неизбежность. Но я хотел сообщить и о другом. Наш вождь пока не прислал ответа на твое предложение, однако мы ждем решения и тебе уже благодарны. Будь счастлива, Кати. А если владыка тобою насытится, то мое племя будет радо стать твоей семьей и предоставить дом. Только за то, что ты проявила неравнодушие к нашей судьбе.

У меня глаза на лоб полезли. Еще и это! Интересно, а наложниц убивают за распространение революционных настроений? Ах да, еще и пропавшая книга, которая вполне уже может быть в комнате Ринса со множеством вопросов поверх… Интересно, как я вообще дожила до своих лет с таким характером и пятой точкой, постоянно находящей приключения?

В голове отчетливо раздался голос — на этот раз он принадлежал Ратии, хотя у нас завуч говорила точно так же:

— Екатерина Миронова, ты куда пропала?! У тебя совсем мозгов нет? Немедленно возвращайся, господин требует тебя!

— Я… это… — я снова отвечала вслух. — Ратия, а я думала, что ты не хотела со мной ругаться…

Видимо, ей уже сообщили о моей магии и «родовом имени». Это теперь что, каждый способный будет по желанию пробиваться в мою черепушку в любое время дня и ночи? Тем не менее я спорить не стала и поспешила в замок. Ратия бурчала на бегу аж два лестничных пролета — с того места, где меня встретила:

— Ванну теперь не успеешь принять! Богиня, да за что мне такое наказание?

Я не отвечала. А ванну принимала — меня в душистую воду впихнули насильно перед тем, как заниматься остальным. Ей наказание, надо же. А я здесь, получается, по всем фронтам выиграла?

В покои Ринса вбежала запыхавшаяся и сразу начала с атаки, пока не прозвучали претензии:

— Айх, я была уверена, что сегодня вы будете спать!

Он выглядел немного лучше, чем днем. Сейчас сидел на постели в повязке.

— Нет, ты надеялась, что я тебя никогда больше не позову. Особенно как наложницу.

— Тоже верно, — признала я. — Мне нравится, когда мы понимаем друг друга с полуслова.

Ринс улыбнулся, махнул мне рукой, чтобы заняла диванчик напротив, и сразу завел о другом:

— Послушай, у меня возникла одна важная мысль. Ты рассказывала о Тамарке, явно белом маге. А за что она оказалась в тюрьме?

— За убийство сожителя, — я задумалась и одновременно обрадовалась, что он снова приступил к историческим раскопкам — эта тема меня все же пугала меньше других. Потому и добавляла рассуждений: — Но знаете, айх, я ведь много общалась с ней, потому даже без знания подробностей предположу, что там была или самозащита, или детям что-то угрожало. Тамарка была просто помешана на своих детях. Я точно не знаю, но сложно себе представить, что такой добродушный человек убил кого-то хладнокровно и без серьезного повода. Да и срок у нее был небольшой. А говорить о том случае она категорически не любила.

Ринс чуть подался вперед.

— У вас наказывают за защиту?

— Бывает, — я развела руками. — Превышение допустимой самообороны.

— И ты после этого называла наш мир несправедливым?

— Опять иронизируете, — вздохнула я. — А вопрос был к чему?