Последняя игра чернокнижника

Я даже не сразу заметила, что держу руки согнутыми перед грудью, готовая продолжать и отбиваться, если налетят. С трудом заставила себя их опустить. И это будто стало сигналом для взрывной волны — вся троица заголосила вместе. Меня оскорбляли, обвиняли в смерти Арлы, каким-то образом приплели господина, который мне уделяет больше времени, чем им, сулили такие жестокие наказания, что и айх Ринс бы, наверное, восхитился их фантазией. Китти дрожала за моей спиной и всхлипывала, заново превращаясь в рыдающую тряпку.

Перекрикивать их было бессмысленно, потому я просто молчала и ждала, когда проорутся. На меня они не кидались — вероятно, уже отлично понимали, что за мной не заржавеет каждой уделить внимание.

Думать в этом бедламе не получалось, все силы уходили на борьбу с раздражением. Я знала, что меня могут объявить врагом номер один, но не предполагала, что последствия коснутся беззащитной Китти. Честное слово, целую секунду я собиралась их проклясть, но вовремя сумела себя переубедить. Я не знала, каковы могут быть результаты, но вряд ли хотела стать убийцей. Пусть даже речь шла о настолько тупых курицах. И если бы здесь не было подруги, которую не имела права оставить на растерзание, то я определенно переместилась бы заклинанием за дверь и успела закрыть засов. Просто чтобы эту сцену прекратить и спокойно осмыслить.

— Успокойтесь, пожалуйста… — я все еще предпринимала попытки. — Давайте я вам объясню, как было…

Но мои объяснения им не требовались. Одна все же не сдержалась и ударила меня по руке. Сразу заорала, уже от боли, прижимая кисть к груди. Похоже, у нас тут очередной перелом. Прямо вирусное заболевание какое-то. Разумеется, это происшествие вызвало еще более жуткий всплеск неадекватности.

И вдруг я отчетливо расслышала в голове голос, будто айх Ринс стоял прямо за моей спиной и наклонился к уху:

— Екатерина Миронова, бесы тебя дери, мне дадут отдохнуть? Что там у вас опять происходит?

Я застыла. Произнесла вслух, не зная, как иначе реагировать и могу ли оставить вопрос без ответа:

— Я… айх… я…

После этого обращения наложницы наконец-то очнулись и начали озираться. Но господин в коридоре появился не сразу, а только через несколько секунд. Причем сложил руки на груди и оперся плечом о стену — расслабленная поза, не вызывающая никаких подозрений в его слабости. Но было предельно понятно, почему он именно оперся.

— Господин! — обрадовалась одна из куриц. — Эта нахалка ведет себя… как наложница!

Китти вообще осела на пол и зажала ладонью рот, чтобы не рыдать слишком громко. Две другие наложницы тоже ожили и начали перечислять все мои преступления перед человечеством. Странно ли, что теперь имя Арлы не звучало? Зато очень подробно расписали, как я успела зверски избить всю эту компанию.

Ума не приложу, как он умудрился в этом клекоте различить суть, но через минуту поднял руку, разом затыкая всех. Поправил повязку — или тем самым прикрыл, что устало потер глаза. Но голос его прозвучал бесконечно спокойно:

— Раз Катя ведет себя как наложница, «гадина такая», — он процитировал последний из прозвучавших эпитетов в мой адрес, — то я не вижу иного выхода, кроме как сделать ее наложницей. В этом случае вы наконец-то успокоитесь и побежите к лекарю устранять свои ужасные травмы?

В гробовой тишине одна я осмелилась на вопрос, но голос сильно подвел — он прозвучал так, словно меня раздавило танком, проехавшимся гусеницами прямо по голосовым связкам:

— Что, простите?

Он смотрел на меня сквозь повязку, лицо непроницаемое, но я бы руку дала на отсечение, что он улыбается — каким-то неведомым чутьем улавливала, что он едва сдерживается и не выдает своего веселья. Ответил почему-то не мне, а своим любовницам:

— Передайте мое распоряжение Ратии. Пусть разместит Катю в ближайшую комнату к моей спальне и обеспечит необходимым, объяснит обязанности любовницы и научит тонкостям этого искусства. Традиции, порядки, и все такое.

— Но… — одна сильно побледнела, однако продолжила: — Я нижайше прошу простить, господин, но напомню, что в ближайшей комнате живу я…

— Вот как? Тогда чтобы до конца дня духу твоего в замке не было, раз тебе, как оказалось, жить негде. Обратно во дворец фрейлиной тебя, конечно, уже не примут. Но благодари, что здесь получила такой опыт, с которым ни в одном публичном доме теперь не пропадешь.

— Б… благодарю, господин…

Он уже ее не замечал, как если бы вычеркнул из пространства, обращаясь к остальным:

— Еще кто-нибудь попросит меня за что-нибудь нижайше простить?

Остальные благоразумно промолчали и поспешили испариться сразу за тем, как исчез в воздухе айх. Китти продолжала хныкать за спиной, отчего-то уже с признаками восторга и почти отчетливыми поздравлениями, а я все стояла и пялилась в воздух перед собой, будто только он сулил мне пробуждение.

Глава 21

Я сплю. Я сплю и не могу проснуться! Ратия меня сначала водила буквально за руку, а потом, видя полную недееспособность и неадекватность, даже насильно переодевала. В платье, достойное королевы… или наложницы айха.