Последняя игра чернокнижника

Но отталкивать он не стал, когда я коснулась языком головки. Ничего в этом не понимая, я просто отдалась рефлексам — облизывала, задыхалась от теперь общего возбуждения, проходилась языком вдоль вздутых венок. Но спазмы внутри требовали еще большего — я начала ритмично насаживаться, пытаясь вобрать член как можно глубже. Попала в тот же темп, что пульсировал во мне, и тем самым будто создала какой-то резонанс. Думала, что ощущений сильнее не перенесу, но они все нарастали, как будто отодвигали границы моей выносливости. Мужчина сдался и начал уже сам вколачиваться в мой рот с тихими стонами, похожими на рычание.

Он кончил первым, а я еще несколько секунд продолжала по инерции двигаться, слизывая остатки семени, пока и меня не накрыло оргазмом. Это было похоже на резкое падение с башни с неизбежным ударом о землю. На ударе сознание и отключилось. Вероятно, лишь на несколько мгновений, поскольку я открыла глаза, когда Ринс, просто упавший на спину, подтягивал меня за плечи к себе. Уловив, что моя рука снова поплыла по его животу, спросил — я услышала улыбку в голосе:

— Ты сейчас больше хочешь есть или спать?

— Нет. Я хочу еще, — ответила совсем тихо, но была уверена, что он расслышал.

— Тогда мы рискуем умереть от истощения. Ладно, тогда предлагаю сначала сон. Слушай, останови свои пальцы, Катя, я же порочный — не взывай к моим порокам так часто.

— Почему? Разве вы не этого от меня хотели, айх?

— Постой-ка, фон и сейчас действует? — его голос слегка посерьезнел. — Этого не может быть. Ты подписала клятву, но она же должна защищать тебя от моего непроизвольного воздействия. Твоя голова должна проясниться. Никаких эмоций я от тебя пока не требовал.

— Не знаю, действует фон или нет, — я ответила честно. — Но надеюсь, что вы правы. Я бы не хотела быть в этом состоянии всегда. А иначе сойду с ума, когда вы будете удовлетворять похоть с другими женщинами. Сейчас это представить даже невозможно.

Он отчего-то рассмеялся — это было неприятно, поскольку колыхание груди выдергивало из дремоты.

— Ну вот я и дождался от тебя искренности — оказывается, ты не так уж плохо ко мне относилась, как всегда говорила. Ревность, надо же.

— Это не смешно, Ринс! — я немного разозлилась. — Моего мнения вы не спрашивали, когда заставили нарисовать тот знак, но теперь ревность может, наверное, и добить!

— Да-да, и ревность, видимо, тоже от фона, — он продолжал смеяться. — Даже безосновательная. Ты иногда вроде бы умная, но иногда поражаешь глупостью, Катя. Уже забыла, что я тот знак нарисовал первым?

Произнесенное так поразило, что я нашла силы приподняться и посмотреть в глаза. Попутно отметила, что никакого изменения состояния не ощутила, когда взгляд погрузился в знакомую черноту. Фон действительно не действует?

— Вы сейчас о чем говорите, айх? Что этот знак означает?

— То же самое — я не смогу сбежать от тебя или подпустить к себе другую женщину. В более мягкой форме, конечно, ведь я не обещал «что угодно». Например, я рабом твоих желаний не стану и соврать смогу, если потребуется. Несправедливо? Что ж, это не я тут себя тираном называл, стараюсь соответствовать.

— Э-э… — я проморгалась, как если бы доказывала себе, что не сплю. — В-вечная верность? От вас звучит жутковато и неправдоподобно… Видимо, с себя вы этот знак снять можете?

— Скорее всего, — он надавил мне на голову, вновь укладывая себе на плечо. — Пока нет нужды. Нарисовал, чтобы тебе показать правильное написание, ничего личного. Но наверняка смогу и убрать, когда понадобится. Я вообще многое могу, иногда сам себя удивляю.

— А с меня? — по всей видимости, характер мой никуда не делся в новых обстоятельствах.

Ответом мне был очередной всплеск веселья. Поняв, что ничего важного я больше не услышу, позволила себе провалиться в сон.

Глава 27

Мои лучшие надежды сбылись — утром я покинула покои айха без труда, не ощутив никакой пронзительной тоски от разлуки или вящего желания разбудить мужчину и воззвать к его инстинктам. Ну, может, совсем немного хотелось вернуться — и только для того, чтобы еще понежиться в постели, а не бороздить просторы замка под неприветливыми взглядами. Однако мне очень нужно было отыскать Китти до начала ее работы — удостовериться, что вчерашнее не вернуло ее в состояние размазни.

Про неприветливые взгляды я не преувеличила, но пролетела мимо наложниц, не желая вовлекаться в очередной бессмысленный конфликт. Остановила меня Ратия и очень странным обращением:

— Госпожа!

От неожиданности я ответила грубовато:

— Эй, ты чего?

Но Ратия слегка склонила голову и повторила:

— Госпожа, прикажете ли перенести ваши вещи в другую комнату, раз предыдущая вас не устраивала? Или господин хочет, чтобы ваши вещи разложили в его покоях?

— Ты чего? — совсем уж глупо повторила я.