Последняя империя. Падение Советского Союза

Тем же вечером госсекретарь США высказал Шеварднадзе все, что думал о Козыреве. Они поужинали вместе, частным образом, дома у скульптора Зураба Церетели, земляка и друга министра иностранных дел СССР: “В комнате, стены которой пестрели пятнами абстрактных полотен, мы сели за белый пластиковый стол. Вокруг стояла разноцветная мебель, скорее садовая”. В 90-х годах Церетели станет одним из наиболее популярных и в то же время одиозных скульпторов в России. (Его памятники правителям воздвигнут в Москве, Петербурге и других городах, причем эти монструозные формы многих возмутят из-за нарушения архитектурных ансамблей. Отливал скульптор в бронзе самых разных персонажей, от императоров – Петра Великого и Николая II – до Иосифа Сталина и Владимира Путина.) Ужиная в причудливо отделанном и обставленном доме Церетели, американец наконец-то нашел благодарного слушателя – у Шеварнадзе оказались сходные взгляды на СНГ: хотя появление Содружества казалось единственным выходом из тупика, тем не менее, по словам Бейкера, “стороны, образовавшие это новое Содружество, не вполне понимали, что делают”. Так же приятно было старым друзьям сойтись во мнении о том, что признание СНГ Соединенным Штатам необходимо поставить в зависимость от того, какая именно судьба ждет Вооруженные Силы бывшего Союза³⁵.

На следующий день Бейкер поехал задавать вопросы о Содружестве, о контроле над ядерными боеголовками и так далее единственному человеку в Москве, который должен был знать ответы – президенту России. Манера Ельцина произвела на американского гостя выгодное впечатление. Борис Николаевич настоял, чтобы встреча прошла буквально под носом у Горбачева – в Екатерининском зале. Михаил Сергеевич, как правило, принимал там высокопоставленных гостей из-за рубежа. Ельцин явился с целой свитой, куда входили не только Козырев, Гайдар и другие “младореформаторы”, но и двое членов тающего правительства СССР – министр обороны Евгений Шапошников и министр внутренних дел Виктор Баранников. Приближенные Ельцина заинтриговали журналистов, накануне события намекнув: стоит внимательно следить за тем, кто явится в Кремль вместе с их шефом. Они имели в виду двух союзных министров – их появление в компании президента России должно было недвусмысленно показать и американским визитерам, и жителям одной шестой части суши, кто теперь отдает приказы в Москве.

Борис Николаевич начал с того, что поприветствовал Бейкера “в русских стенах, на русской земле”. Затем он изложил свою позицию по вопросам, на которые днем раньше Козырев не дал внятного ответа: СНГ, ядерное оружие, гуманитарная помощь бывшему Союзу. Недолго думая, Ельцин пошел с козырного туза: 21 декабря к Содружеству присоединятся Казахстан и республики Средней Азии. Затем он объявил, что РСФСР намерена переподчинить себе основные союзные министерства, занять место СССР в Совете Безопасности ООН и единолично контролировать “кнопку” – ядерное оружие на территории бывших союзных республик. В присутствии Шапошникова Ельцин удивил гостей еще и рассказом о своей мечте: поставить в один прекрасный день Вооруженные Силы СНГ под командование НАТО. Президент добивался от Соединенных Штатов признания независимости России, Украины и Белоруссии, а также статуса первой как правопреемницы Советского Союза на международной арене.

Госсекретарю, не удовлетворенному общением с Козыревым, понравились ответы Ельцина – подробные и откровенные. С другой стороны, Андрей Владимирович, скорее всего, предупредил Бориса Николаевича, какие именно проблемы интересуют американского коллегу. Но Бейкер не забыл и о недавно полученном послании Палажченко – он заговорил о Горбачеве, не скрывая, что ему не терпится и на этот вопрос получить конкретный ответ. Президент России заявил гостю, что пересуды в СМИ о возможном назначении бывшего хозяина Кремля верховным главнокомандующим Вооруженными Силами СНГ не имеют под собой оснований. А вот с тем, что Горбачева следовало бы защитить от унижений, Ельцин спорить не стал. Когда Бейкер пересказал дошедшие до него слухи об угрозе возбуждения уголовного дела в отношении президента СССР и дал понять, что это в Соединенных Штатах не поймут и не одобрят, Борис Николаевич проявил снисхождение к поверженному противнику: “Горбачев многое сделал для нашей страны. С ним надо обходиться с уважением, и он заслуживает, чтобы с ним так обходились. Пора уже становиться такой страной, где вожди могут уйти в почетную отставку!”