Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

— Как знаешь. Только учти! Ты ведь не дура и понимаешь, что без причины мы бы тебя трое суток здесь не поджидали. Вот посмотри. — Елена положила перед ней несколько цветных фотографий, на которых были видны окурки сигарет, измазанные губной помадой, и гипсовые слепки с отпечатками обуви. — Видишь, дорогая подружка? Эти сигареты найдены и сняты в лесу, где вы с толстым Бегемотом-Штангистом, или Робертом Зивертом, убили Ванду Плесковскую, а перед этим застрелили Тома — Владислава Стрижельского. Мы тебя, Ягодка, арестуем, возьмем анализ крови, и биология покажет, что слюна на окурках — твоя. — Елена говорила спокойно, убедительно, так няня рассказывает ребенку сказку. — Вот она, твоя губная помада, мы только что нашли ее в ванной комнате. Экспертиза наверняка установит, что та же помада и на сигаретных окурках, взятых нами в лесу. А вот твои туфли. И отпечатки в лесу — от них же. И это подтвердит экспертиза. И в довершение всего драгоценности Ванды Плесковской найдены в твоей квартире. Ну что, Ягодка, хочешь получить за два убийства вышку или в лучшем случае пятнадцать строгого? — Глаза Лилии все больше расширялись и округлялись.

— Нет, нет, — на нее напала икота, — нет, я не убийца, нет. Все это сделали Маленький кот и Бегемот, Штангист, толстый Робот. Кот застрелил Тома на дороге и отвез их обоих с Вандой в лес. Штангист изнасиловал женщину и задушил. Я, я это видела, но ничего не могла сделать. В убийствах я не участвовала. Я только взяла вещи. Я — нет, не сама я взяла, они мне подарили. Я воровка, но не убийца, клянусь вам… — Она обеими руками рвала на себе волосы и всхлипывала. — Не шейте мне мокрое дело, не шейте!

— А деньги?

— Деньги тоже они забрали. Мне дали только серьги, цепочку, кольцо и часы. Больше ничего…

— Зачем ты с ними поехала? — подбросил вдруг свой вопрос Шота.

Лилия поняла, что это самый опасный вопрос. Если расскажет все как было, то она — организатор двух убийств. И тогда — все. Ей хана.

Кровь в жилах застыла, лицо стало белое как мел. Она думала, долго думала, так как знала: если схватят Кота и Штангиста, всю вину они взвалят на нее — дескать, она организовала, они всего лишь исполнители. Но если она расскажет про поход в ресторан и выдаст Старика и Эрику, то ей все равно на свете не жить. Обо всем этом Ягодка решила умолчать, молчать до последней возможности. Пусть рассказывает Штангист, пусть рассказывает Кот, если жить надоело.

— Я… я ведь была Коту марухой, его женщиной, и не могла ему не подчиниться. Он хотел, чтобы я с ним поехала…

Настала тишина.

— Ладно! — как сквозь туман услышала Лилия голос Елены. — Поехали, уже утро. Все остальное Лилия нам расскажет в другой раз и в другом месте, когда все хорошенько обдумает, но до этого будет очная ставка с Котом — Жоржиком или Георгием Петровым, Дундуром, Шаповаловым — и с Бегемотом, толстым Штангистом, Робертом Зивертом.

Лилия сидела на стуле съежившись и пугливо погладывала то на Елену, то на Шота.

Глава двадцать девятая КТО ПОЕДЕТ В БЕЛОРУССИЮ?

По рижским улицам тяжело катится переполненный троллейбус. Подолгу стоит он на каждой остановке, и водитель нервничает — снова выбился из графика. Пенсионеры, падая и спотыкаясь, штурмуют двери. Сгорбленные, хромые, с палочками, костылями, в очках и без. Тяжело дыша, переругиваясь, они с трудом, пыхтя и держась за поручни, толкаясь, втискиваются в машину. Куда же это старые торопятся, куда хотят попасть? На рынки, в магазины, где, по слухам, можно дешевле купить кое-что из продуктов, косточки, например, творожок. Пенсия настолько мизерная в сравнении с дороговизной, что нет возможности свести концы с концами.

Однако многие из них едут не за покупками, а в благотворительные столовые, где, отстояв часа два в очереди, можно получить тарелку горячего супа.

Розниекс с Марисом долго стоят у второго вагона, пропуская вперед стариков, хотя и Розниекс далеко уже не юноша. Марис замечает, что у последней двери меньше народу, и они садятся в троллейбус.

Некоторые молодые люди спокойно сидят и нахально пялят глаза на стоящих стариков. Стайка подростков, ребята и девочки, заняли передние сиденья, предназначенные для инвалидов и пассажиров с детьми. Они гомонят и сквернословят. Хотя еще раннее утро, они уже приняли спиртное. Теперь все дозволено. Никто из них не покупает дорогие талоны, никто не компостирует.

Какой-то молодой человек вдруг спокойно вынимает из кармана желтую карточку и просит веселую компанию предъявить билеты.

— А по морде не хочешь? — Ребята со всех сторон обступают контролера. — Сейчас мы тебе покажем, покажем билеты!

Марис хочет прийти контролеру на помощь, но тот мигом ныряет в толпу пассажиров и выныривает в другом конце салона.

— Ваш билет! — грозно подступает он к женщине.

— Какой билет! — отрезает она. — Нет у меня билета и не будет!

— Тогда платите штраф.