Последняя из Лунных Дев

Ранна как будто сильно удивилась, когда Эндрю окликнул ее по имени, даже замерла в недоумении. Хотя чего еще можно ожидать от человека, отмахавшего три тысячи миль поперек страны! Когда Эндрю представился, она быстро оправилась от удивления и даже сделала вид, будто его помнит, – хотя он был больше чем уверен, что это не так. Ранна всегда жила в какой-то собственной реальности – отчужденной и мятежной, – как будто управлявшие всем прочим миром правила к ней не относились. И так же ей безразлична была та цена, которую ее родные – в особенности дочь – платили за ее дерзкое безрассудство.

Впрочем, женщины рода Лун были привычны к перетолкам. Они всегда делали то, что считали нужным, и всегда были самими собой, не желая как-то опровергать или подтверждать те слухи, что извечно росли вокруг них, точно сорняки после хорошего дождя. Из поколения в поколения, одна за другой, каждая представительница Лунных Дев расплачивалась сполна за свою необычность перед жителями Сейлем-Крика, но чутье подсказывало Эндрю, что эта плата будет сбираться и дальше. Да, собственно, и никакого чутья для этого не требовалось! Имелись очевидные доказательства. Сожженный дотла сарай. Повешенная соломенная кукла. И еще записка.

«Не дозволяй ведьме жить».

При одном воспоминании об этом у Эндрю закололо в висках. Он понял, почему Лиззи не хотела поднимать из-за этого шум. И он бы солгал, если бы сказал, что его не пугает решимость Лиззи вернуть чистое имя Альтее. Вот почему после инцидента с куклой он отказался от своего намерения привлечь к делу полицию. Однако после того, как сожгли сарай с яблоневым садом, ставки явно изменились – и для него, и для Лиззи. Никакие слова – какими бы злобными и полными ненависти они ни были – не могли причинить реального вреда. А вот поджог являлся совершенно иной угрозой.

Не дав себе возможности передумать, Эндрю взялся за телефон. Это, разумеется, вызовет для него определенные последствия, причем вполне заслуженные. Но их он уж как-нибудь переживет.

Ему пришлось минут десять удерживать вызов, прежде чем шеф полиции снял трубку.

– Саммерс слушает.

– Это Эндрю Грейсон.

– Сын Тома? Приветствую. Очень сожалел, услышав о кончине вашего отца. Он был хороший человек. Чем могу быть полезен?

– Я хотел бы переговорить насчет пожара на «Ферме Лунных Дев». Узнать, появилась ли какая-то новая информация. – Он решил не упоминать без особой надобности свой предыдущий разговор с МакКардлом. – Я знаю, что на месте пожара работали дознаватели и что они обнаружили там, вроде бы, две разбитые бутылки от «коктейля Молотова».

– И откуда вы об этом узнали? – недовольно поинтересовался Саммерс. – Мы еще это не обнародовали.

– Я друг Лиззи Лун.

– В самом деле?

Что-то в том, как Саммерс отозвался на его слова, сильно покоробило Эндрю.

– Да, именно. И я решил, что вам следует все же знать о том, что пару недель назад мисс Лун получила угрозу.

– Как-то связанную с пожаром?

– Не могу сказать наверняка, но совпадение по времени мне кажется подозрительным.

– И какого рода это была угроза?

– Она обнаружила на переднем дворе повешенную на дереве куклу.

– Куклу? Ну, я не вижу в этом ничего угрожающего.

Эндрю зажал пальцем ухо, поскольку за дверью кабинета вновь поднялся стук.

– На самом деле, это была не просто кукла, – пояснил он, поднимаясь, чтобы закрыть плотнее дверь. – Это была соломенная фигурка, условное изображение. Она висела в петле на веревке, а к горлу у нее была приколота записка.

– То есть это была не кукла. Условное… Как вы, простите, ее обозначили?

– Условное изображение, – медленнее, чем, пожалуй, это требовалось, повторил Эндрю. – Фигурка была сделана из соломы, и на голову ей была надета характерная остроконечная черная шляпа.

Шеф полиции громко захохотал.

– Вот же придумают! У кого-то неплохо с чувством юмора.

Смех Саммерса напомнил Эндрю ревущего мула, и эта ассоциация показалась ему вполне даже уместной. Этот человек всегда был ослом.

– Вы что, находите это смешным?

– Да ладно, Грейсон, проехали! Я знаю, вас какое-то время в городе не было, а теперь вы живете с ними по соседству. Вы, должно быть, слышали, что про них говорят?

– И что именно говорят?

Саммерс прочистил горло, явно чувствуя себя неловко, как будто внезапно понял, что недооценил собеседника.

– Так вы упомянули о записке.

– Да, она была приколота к горлу куклы.

– И вы готовы мне сообщить, что в той записке содержалось, или предполагается, что я сам это угадаю?

Стук за дверью кабинета внезапно оборвался, и Эндрю вздохнул с облегчением.

– Там была цитата из Библии. Кажется, из Книги Исхода.

На другом конце линии послышался шумный выдох, но то ли от удивления, то ли от подавленного смеха, трудно было разобрать.

– Ну, что ж, это, похоже… Так когда, говорите, это случилось?

Саммерс снова принял тон старого осла.

– Пару недель назад.

– Что-то я не припоминаю, чтобы мисс Лун писала заявление в полицию. И если разобраться – то почему я говорю об этом с вами, а не с ней? Любые иски и жалобы должны подаваться фактической жертвой.