Последняя из Танов

Я уверена, что проктология – единственная медицинская специальность, которой китайский родитель предпочитает не хвастаться, наоборот, об этом молчат. И несчастный проктолог может закончить хоть Гарвардскую медицинскую школу, но он все еще будет в заднице из-за бесконечных шуток. Каламбур.

– Андреа, – сказал Чак, когда я уже мысленно принялась сочинять смешной лимерик о задницах.

– Да? – неужели я опять случайно сказала что-то вслух?

– Извини, но мне пора идти.

– Что? Уже?

– У меня операция, – сказал он с виноватым видом. – Сегодня вечером. В Центральной больнице Сингапура. Речь о министре, так что, ну, мне пора.

Он согласился на свидание в день, на который уже назначена операция? Какой козел. Министр, я полагаю, на смертном одре?

В любом случае – неужели он счел, что я недостаточно хороша для свидания в выходной день?

Мы разделили счет молча, не тратя время на перетягивание чека.

Вечером, в пять минут десятого, я позвонила Линде из дома в поисках сочувствия. Первое, что она сказала:

– Ты же понимаешь, что он мог соврать, верно? С чего бы приводить так много подробностей?

– Мне такая мысль приходила в голову, но я ее отогнала, потому что моя самооценка такого не вы– несла бы.

Линда сказала, что все нормально и он явно недостоин моего внимания.

– Ты ведь никогда не смогла бы говорить с ним о работе, а когда романтика улетучивается и партнеры уже разобрались в религиозных убеждениях, политических взглядах, финансах и бывших любовниках друг друга, о чем еще остается говорить? – Послышалось громкое пережевывание чего-то мелкого, с хрупкими косточками. – Подумай только, он бы тебе рассказывал, как прошла колоноскопия. Или как лучше всего победить геморрой.

Я вздохнула. Она, конечно, была права, но мысль о том, что он вытащил из задницы несуществующую операцию ради того, чтобы сбежать со свидания со мной, все же казалась мне дерьмовой.

Окей, дневник, я перестану.

22:25. Сказала маме, что Чак мне поведал, как завалил курс в медицинском институте даже после того, как ему наняли репетитора. И что еще хуже, он при выпуске был в самом конце рейтинга. Она никогда больше не вспомнит о нем.

23:15. Но все же… Еще один провал. Свидания – тяжелый труд.

Глава 21

Понедельник, 11 апреля

8:35. Пришла утром на работу, а за моим столом сидел Мон с таким видом, будто только что выпил три банки «Ред Булла» в один присест – я, кстати, и раньше за ним такое состояние замечала.

– Эрик Дэн здесь, в переговорке «Принцип», – выпалил он. – И хочет говорить с тобой.

Извините, что отхожу от темы, но почему вообще люди дают названия переговорным? Как будто недостаточно проблем от того, что нам приходится в них сидеть на встречах. Еще бы туалетам имена присвоили. И если уж так важно выбрать названия, то давайте хотя бы выберем такие, что отражают действительность – например, «Бесконечная скука», «Бессмысленные презентации в пауэр пойнте» и «Комната, в которой точно не следует заниматься сексом, ни при каких условиях, особенно со своим начальником». Вот это я понимаю – творческий подход.

– Я только возьму новый блокнот, – сказала я, натягивая свою дежурную улыбку, как бы говорящую «Будет сделано!», а в это время ладони начали потеть. Ох, дневничок, почему я не могу с мужчинами быть элегантной женщиной с сухими ладонями, как Линда? Может, это потому, что она училась в Челтенхэме, а я – в малайзийской школе, которой управляли монашки, постоянно предупреждавшие нас об опасности мужчин и того множества болезней, что они носят в штанах? (Кажется, они использовали термины «корзинка с бактериями» и «рассадник вирусов».)

– Так не пялься в стену, иди же! И не забудь включить таймер![27] – сказал Мон. Его голос дрожал от нахлынувших чувств. – Я так горжусь тобой, Андреа. Заполучишь Эрика Дэна в клиенты – и считай, что вырываешься вперед в борьбе за партнерство в этом году, я уверен.

И он выпихнул меня из кабинета.

Я вприпрыжку побежала к переговорной на всех парах и только за несколько метров до нужной двери перешла на четкую походку от бедра. Я увидела Эрика раньше, чем он меня, так как стены были из матового стекла. Сделав глубокий вдох, я вытерла ладони о юбку и открыла дверь чуть более сильным толчком, чем рассчитывала. Дверная ручка врезалась в стену так, что, казалось, стекло сейчас рассыплется. Мы оба поморщились, а затем одновременно выдохнули с облегчением, поняв, что ничего не разбилось.

В отличие от нашей последней встречи сегодня на Эрике была полная униформа босса: элегантный серый костюм с жилеткой и оранжевая бабочка «Гермес», седеющая копна волос причесана, а во все тех же искристых светло-карих глазах с морщинками в уголках в ярком дневном свете обнаружился стальной блеск. Хоть у Эрика и имелся небольшой пивной животик, он был высоким, широкоплечим и осанистым, а кожа была загорелой и здоровой; ему легко можно было дать на десять лет меньше, и не в том смысле, как Валери Гомес, которая избегала дневного света.

Эрик выглядел отлично.