Последняя из Танов

– Разве он не восхитителен? – проворковала она.

Итак, что у нас на экране. Мужчина в элегантном костюме, с бабочкой, среднего роста и телосложения, самодовольно смотрел на меня со злорадной усмешкой. Честно говоря, он не выглядел привлекательным. Настолько, что он был ниже нуля по шкале привлекательности. У мужчины Линды форма лица была, как у яйца, которое «Твиттер» ставит на аватарку пользователям, не загрузившим свое фото. Лысеющий, с животиком. Тут я поняла, что знаю его, и все части головоломки встали на место. Ее любовника и клиента звали Массимо Пун, и он один из богатейших людей Азии (точнее, он единственный внук одного из богатейших людей в Азии), с репутацией плейбоя и распутника, а больше о нем ничего и не говорили. Несмотря на то, что ему было пятьдесят с чем-то лет, он был по колено в зыбучих песках третьего брака, который, судя по всему, уже разваливался. Как же этот мужчина смог сделать то, что никому раньше не удавалось, – украсть сердце моей подруги?

Есть только одно объяснение – он сделал приворот с помощью темной магии.

Я глубоко вдохнула.

– Ладно, Линда, ты не охотишься за деньгами, уж это я точно знаю. – Семья Линды с отцовской стороны была примерно уровня семьи Маркос, если верить слухам; у них были серьезные доли в нескольких горнодобывающих и лесопромышленных компаниях и участки земли на Борнео, где можно было вырубать лес. – Так что рассказывай, что ты нашла в этом мужике, потому что, честно говоря, высокое разрешение этой крайне неудачной фотки только подчеркивает, что он похож на лысеющую китайскую невесту Чаки. – И я не смогла сдержаться, добавив: – Он не просто наследник огромного состояния, он и сам уже дед!

Линда окинула меня ледяным взглядом.

– Какая же ты поверхностная. Да будет тебе известно, что Массимо просто чудесный. Спорим, ты даже не знала, что он один из крупнейших патронов Красного Креста Сингапура, а его фонд спонсирует обучение десятков детей в Камбодже. Он умный, смелый и жизнерадостный. Мы отлично ладим, и у нас так много общего. – Ее взгляд мечтательно затуманился. – Я никогда еще не встречала человека, с которым могла бы обсуждать политику, конспирологические теории, религию, архитектуру середины прошлого века и суперяхты. Никогда.

– Кажется, он просто совершенство, – сказала я ехидно. – Правда, жене изменяет.

Линда фыркнула.

– Ну, осуждай сколько влезет, но я не собираюсь с ним расставаться. Он разводится с женой, и тогда мы сможем наконец встречаться публично, – ее голос приобрел мечтательные нотки. – А знаешь ли ты, что я его первая женщина за тридцать? – Она хихикнула. – С тех пор, как ему исполнилось пятьдесят.

Я почувствовала нарастающее раздражение.

– Ты так это говоришь, будто это достоинство!

– А ты почему так погрязла в предрассудках? Путс честен со мной, а я – с ним. Может, он и совершал ошибки в прошлом…

– Ага, вроде трех браков и нескольких знаменитых любовниц.

– Это все в прошлом. Он тогда сам не знал, чего хочет.

– Я уверена, что сейчас он точно знает, чего хочет, – молоденького тела.

– Почему ты все сводишь к стереотипам? Ты даже его не знаешь, а уже сбрасываешь со счетов, – голос ее звучал напряженно. – Он первый мужчина из всех, с кем я встречалась, который не переживает, что я не хочу детей.

– Это потому, что он, небось, сам не хочет детей от… Потому что у него наверняка и так куча незаконнорожденных детей! Ты хоть поискала информацию о нем? Ты помнишь, что писали таблоиды о нем и о каждой старлетке с TVB[28], у которой была хоть какая-то слава в девяностых?

– Он изменился!

– Нет, не изменился!

– Да, изменился!

– Нет, не изменился!

Это высокоинтеллектуальное общение некоторое время продолжалось в том же духе. Мы стали говорить так громко, что за соседними столиками все замолчали, но нам было все равно. Я разозлилась, и меня дополнительно подстегивало желание защитить Линду от мужчины, который хотел ее использовать, как Орсон использовал меня. Как она может быть настолько слепа? Когда Массимо наиграется с ней, она просто останется очередной засечкой на ножке его кровати, не более того.

Я решила сменить тактику.

– В любом случае он тебе в отцы годится.

– И что? – Она скрестила руки. – Ты же всегда говорила, что мне не хватило отцовской любви.

Отец Линды был из тех, кто не показывался дома, за исключением «особых случаев» – она его видела только по праздникам.

– Может, мне как раз нравится, что он мне в отцы годится! Может, он даже внешне напоминает мне отца. – Она засмеялась своим узнаваемым смехом, похожим на лай. – Как тебе такое в качестве диагноза по аватарке?

Воцарилось молчание, тяжелое и неприятное. Никогда еще разговор с Линдой не доводил меня до такой ярости – обычно мы быстро разрешали все разногласия за бокалом-другим. Когда я снова заговорила, я постаралась снизить голос, чтобы донести до нее смысл сказанного.

– Неужели ты правда считаешь, что эти отношения продлятся долго? Он же известный бабник. Линда, открой же глаза. Горбатого могила исправит. Ты же сама все время так считала.