Последняя колония

– А вот куда, – серьезно сказал Сциллард. – Роанок будет куда ценнее для Союза колоний, если погибнет, чем уцелеет. Вы должны это понять, Перри. Союз колоний собирается биться не на жизнь, а на смерть с очень значительной частью известных нам рас. Отработанная за много лет система комплектования вооруженных сил престарелыми землянами в таких условиях окажется неудовлетворительной. Нужно будет набирать войска на планетах Союза колоний и делать это быстро. И вот тут-то и нужен Роанок. Живой Роанок – всего лишь одна маленькая колония. Погибший – взывающий к отмщению символ для каждого из десяти миров, отправивших туда своих людей, да и для всех остальных миров Союза колоний. Если Роанок погибнет, граждане Союза колоний потребуют пустить их на войну, чтобы они могли отомстить за поруганный символ. И СК даст им такое разрешение.

– И вы наверняка это знаете? – спросил я. – Это обсуждалось?

– Конечно нет. И об этом никогда не будут говорить вслух. Но произойдет именно так. Союз колоний знает, что Роанок превратился в символ и для рас конклава, как место их первого поражения. За которое обязательно будут мстить. Союз колоний знает также, что, если он не станет защищать Роанок, эта месть осуществится очень скоро. И чем раньше, тем выгоднее гибель Роанока окажется для СК.

– Ничего не понимаю, – сказал я. – Вы говорите, что для войны с конклавом Союзу колоний требуется, чтобы граждане пошли в солдаты. А чтобы мотивировать их, Роанок должен быть разрушен. Но вы только что сказали мне, что выбрали Джейн и меня руководить Роаноком, потому что обиняне почитают мою дочь и, возможно, воспрепятствуют разрушению колонии.

– И это тоже не так просто, – ответил Сциллард. – Обиняне приложат все силы, чтобы не допустить гибели вашей дочери, это так. Они смогут или не смогут защитить вашу колонию. Но они помогли вам иным путем: дали вам знания.

– Что-то, генерал, я совсем перестал успевать за ходом вашей мысли.

– Хватит прикидываться дураком, Перри. Или делать из меня дурака. Это, в конце концов, оскорбительно. Я знаю, что вам известно о генерале Гау и конклаве куда больше, чем вы показали сегодня на этой пародии допроса. Я знаю это точно, потому что именно Специальные силы подготовили для вас досье на генерала Гау и конклав, то самое, где якобы по небрежности оставили огромное количество метаданных, которые было очень нетрудно найти. Я также знаю, что обиняне, телохранители вашей дочери, знали о конклаве несколько больше, чем мы могли сообщить вам в этом досье. Ведь именно оттуда вы узнали, что слову генерала Гау можно верить. И именно поэтому вы пытались убедить его не вызывать корабли. Вы знали, что флот ждет уничтожение, а это неизбежно скомпрометирует Гау.

– Вы не могли знать, что я стану искать эти метаданные, – возразил я. – И потому сильно рисковали, положившись на мое любопытство.

– Не так уж сильно. И не забывайте, что вы были, в общем-то, случайной фигурой в нашем процессе выбора. Я оставил эту информацию для того, чтобы ее нашла Саган. Она много лет была офицером разведки. И обязательно, как само собой разумеющееся, проверила бы файлы на метаданные. Но и в том, что на информацию первым наткнулись вы, нет ничего удивительного. Она была оставлена так, чтобы ее нашли. Я терпеть не могу доверять ход событий воле случая.

– Но в настоящее время мне от всей этой информации нет никакого толку. Роанок взят на мушку, и никакие знания не позволят мне увести его из-под прицела. Вы же сами участвовали в моем допросе. Мне еще повезет, если они позволят сообщить Джейн, в какой тюрьме я буду гнить.

Сциллард небрежно махнул рукой.

– Расследование установило, что вы действовали ответственно и в пределах вашей компетенции. Вы имеете право вернуться на Роанок, как только мы закончим нашу беседу.

– Что-то с трудом верится, – усомнился я. – Может быть, вы были не на том расследовании? И допрашивали не меня, а кого-нибудь другого?

– Вы правы. И Батчер, и Беркли глубоко уверены в вашей полной некомпетентности, – сказал Сциллард. – И сначала выступили за то, чтобы предать вас Суду колониальных дел, где вам за пять минут вынесли бы приговор. Однако я сумел убедить их изменить мнение.

– Как же вам это удалось? – полюбопытствовал я.

– Вы, конечно же, знаете, что часто бывает невыгодно иметь в биографии что-то такое, о чем не стоило бы, по вашему мнению, знать посторонним.

– Вы их шантажировали?

– Я довольно прозрачно намекнул им, что ни один поступок не остается без последствий, – сказал Сциллард. – И по зрелом размышлении они предпочли те последствия, которые наступят, если вам разрешат вернуться на Роанок, тем, которые могли бы возникнуть, если бы вы остались здесь. В конечном счете это было им совершенно безразлично. Они думают, что на Роаноке вас ждет неминуемая гибель.

– По-моему, они не так уж не правы.

– Да, вы вполне можете умереть, – продолжал Сциллард. – Но, как я уже сказал, у вас есть некоторые преимущества. Одно – ваши отношения с обинянами. Другое – ваша жена. Умело используя оба эти преимущества, вы могли бы сохранить жизнь и Роаноку, и себе.