Последняя королева

Я ехала в окружении отряда стражников, с единственной служанкой – пожилой прачкой из Вальядолида, по имени донья Хосефа. Крепкая душой и телом, но глухая как пробка, она ехала на осле рядом со мной, словно каменная статуя. По вечерам она чинила мои порванные платья, поддерживала огонь и подавала мне еду.

Казалось, будто я всего лишь одна из сотен слуг и воинов – на меня обращали не больше внимания, чем на тех, кто оставался позади, валяясь в собственных испражнениях. Хотя я не сомневалась, что рано или поздно Филипп снова на меня накинется, сейчас нас преследовал куда более безжалостный враг.

Когда мы добрались до Бургоса, уже наступили сумерки. Высокие стены застилал туман, который часто опускался над Кастилией вечерами после дневной жары, – настолько густой, что я едва могла различить собственные руки, даже поднеся их к лицу. Стражники у ворот проверяли каждого в нашем обозе, ища любые признаки лихорадки или предательские язвы. Несколько изнуренных поносом фламандцев, которых не пустили в город, начали громко протестовать, но Филипп, даже не взглянув на них, въехал в окутанный туманом замок на холме. Словно по молчаливому согласию: для всех будет лучше, если мы с мужем не будем делить кров, – меня проводили в Каса-де-Кардон, маленький дворец, украшенный веревочными узлами клана коннетабля – ирония, не ускользнувшая от моего внимания.

Там меня ждала моя сводная сестра Иоанна, жена коннетабля.

Все мои кости болели от сна на жесткой земле и многих часов в седле. Я предвкушала горячий ужин, ванну и настоящую постель, но вместо этого мне пришлось общаться с Иоанной, разодетой, словно на праздник, в украшенное драгоценностями атласное платье.

– Дорогая моя, – воскликнула она, – какой у вас огромный живот!

Я поморщилась. Иоанна была права. На четвертом месяце мой живот вырос до невероятных размеров. Сама же она оставалась стройной, словно хорек. Мне она никогда не нравилась, и вовсе не потому, что была внебрачной дочерью моего отца. Даже в детстве она во всем искала для себя выгоды. Она обучалась на службе у знатной дамы и вышла замуж за коннетабля, благодаря этому стратегическому союзу надолго исчезнув из моей жизни. Я относилась к ней с презрением, порой удивляясь, что в наших жилах течет общая кровь. Она даже не пыталась притворяться, что я хоть сколько-нибудь ее интересую, а тем более помочь мне в трудную минуту. Я коротко сообщила Иоанне, что ей следует показать донье Хосефе, куда приносить еду, и следить, чтобы мне каждые несколько дней меняли белье и убирали комнату.

– Но вам понадобятся слуги, ваше высочество. У вас же только эта старуха и…

– Если бы не эта старуха, – оборвала я ее, – я бы умерла голодной смертью. Что касается слуг – я научилась обходиться без них. Может, будете так любезны проводить меня в мои покои?

Коротко присев в реверансе, она повела меня наверх. Несколько утешал тот факт, что мой статус, похоже, повысился – учитывая, как ее озаботило отсутствие слуг. А может, ее просто беспокоило, как отнесутся другие к тому, что я оказалась на ее попечении, не говоря уже о том, что после моего возвращения в Испанию я бо́льшую часть времени провела в своего рода плену.

Комнаты показались мне истинным раем. В камине горел огонь, повсюду стояли жаровни, а на постели лежали чистая ночная сорочка и халат. Сбросив на пол грязную одежду, я направилась к креслу – и вдруг услышала какой-то шорох в углу за кроватью.

Я развернулась кругом:

– Кто… кто здесь?

Из тени вышла темная фигура.

– Принцесса, – произнес знакомый голос, – вы меня не узнаете? Даже сам дьявол не мог бы помешать мне с вами встретиться.

Радостно вскрикнув, я бросилась в объятия Беатрис.

Глава 29

Из окна комнаты были видны бастионы замка над городом, на фоне которых выделялся высокий шпиль собора. Глядя на маслянистый свет горящих у ворот факелов, я вспоминала три недели, прошедшие со дня нашего прибытия в Бургос. За это время Филипп ни разу не попытался увидеться со мной или принять в моем присутствии кого-то из официальных лиц.

Но передышка меня только радовала. Беатрис снова была со мной, и я узнала от нее, что о намерении Филиппа отправиться в Бургос ей сообщил не кто иной, как адмирал. Моя преданная фрейлина бежала из объятой чумой Сеговии и пересекла Кастилию, чтобы найти меня. Ей удалось добиться от Иоанны допуска в дом. С ней я уже не боялась, что переезд на север может закончиться очередной попыткой посадить меня под замок. Как и адмирал, она считала, что никто не может мне ничего сделать, пока не родится мое дитя.

– В Испании женщина неприкосновенна в двух случаях: если она недавно овдовела или носит ребенка, – напомнила мне Беатрис. – Даже этот змей Вильена не позволит никому вас тронуть. К тому же вы заявили перед всеми кортесами, что желаете править как королева. Они наверняка скрежещут зубами, но знают, что не могут снова объявить вас сумасшедшей. Пока им приходится ждать, как и всем остальным, – что и к лучшему, поскольку время на нашей стороне.