Последняя кража

– Нет, но следят постоянно, всё думают, что мы такие идиоты и прискачем к тебе, – он презрительно усмехнулся: – Вот тебе и блэксайдовцы, брат. Помани зелёной бумажкой, и все готовы перегрызть глотку тому, на кого покажут пальцем. Кстати, у Фредди охуенный шрам на пол лица, ты ему располосовал почти до глазницы! А ты сам как, не протух ещё протирать штаны? Или блондинка тебя хорошо развлекает?

– Молчун, завали хлебало, – обреченно прошипел я, зная, что таких шуточек не избежать. – Софи не одна из твоих шлюшек.

– Да всё-всё, затыкаюсь! Но готов поспорить на бутылку «Джека», что ты уже хорошенько отымел эту красотку, – и пока я не успел ответить на такое заявление, засранец торопливо сбросил вызов.

Ха, проспорил мне бутылку. Потому что, во-первых, я всё ещё сплю на диване. А во-вторых, если между нами вдруг что-то и произойдёт, я не хотел называть это так, смешивать с привычной грязью. Софи настолько чистое и прелестное создание, за два года ни разу не подпустившее к себе мужчину, что её можно только вылюбить до криков удовольствия. Обожать. Восхищаться. Носить на руках и кружить по двору, слушая заливистый смех…

Почти позабытый кашель подобрался к горлу, норовя скрутить лёгкие. Вспомнив, что сигарет на крылечке практически не осталось после короткой ссоры, я едва не простонал от желания отвлечься и успокоить нервы. Отложив на обеденный стол телефон, постарался как можно тише прокашляться, заглушая звук ладонями – всё ещё не хотелось будить Софи. Как только приступ понемногу затих, я замер, прислушиваясь, но в темноте было тихо. Лишь Пушок в углу кухни оторвался от миски и недобро сверкнул зелёными глазищами.

– Ш-ш-ш, – шикнул я на него и подкрался к холодильнику. Раз уж курить нечего, то хотя бы чем-то занять рот надо, иначе не усну.

На полках не нашлось ничего, что можно было бы назвать нормальной едой. Остатки кексов, уже совершенно неаппетитно выглядевший сыр и какие-то йогурты в дурацких крохотных коробочках, вообще не смахивающие на жратву. Зато на столе мелькнула забытая хозяйкой банка с белой этикеткой. «Nutella» – значилось красными буквами, и рука сама потянулась к ней. Вроде Софи говорила, что это шоколадная паста. И в данный момент, что бывало достаточно редко, хотелось именно сладкого за неимением ментола. Завтра же закажем продуктов и сигарет, но сейчас другого варианта нет.

Открутив крышку, я с интересом заглянул в наполовину пустую банку. Наверное, она любит это лакомство, раз держит его у себя и ест понемногу. С сомнением понюхав содержимое, не смог сдержать улыбки. Пахло вкусно: шоколадно-сладко, но не приторно. Наплевав на ложку, запустил внутрь палец и облизал его.

В классе никого нет, никто не слышит шуршание обёртки. Знаю, что это неправильно. Отец всегда бил по рукам за подобное, а в последние три дня от него вместо еды можно получить только новый подзатыльник. Наверное, это ему назло – какая-то часть души даже хочет, чтобы учитель вернулся, поймал серого от голода ребёнка у чужого портфеля и отчитал. Но этого не происходит. И батончик Китти Бросман оказывается во рту, почти целиком, чтобы быстрей прожевать. Едва не давлюсь от скрипа двери где-то в коридоре и ужом проскальзываю за свою последнюю парту. Вкусно. Как же, чёрт возьми, вкусно, впервые попробовать шоколад.

На минуту показалось, что провалился в детство – так сладко, что непривычные ко вкусу рецепторы почти пощипывало. Давно не ел шоколада, наверное, с тех самых пор, как закончил школу, а лакомством стал считаться виски или бургер. Я не замечал, как палец снова и снова нырял в банку, вылизывая каждую каплю вкуснятины. Вот же дурак, что отказался от этого пару дней назад! Сейчас я готов был рвануть в «Волмарт» посреди ночи и стащить с прилавка все банки с белой этикеткой.

– Так-так… Значит, сладкого ты не любитель? – раздался вдруг за спиной насмешливый голос.

Едва не поперхнулся. Неловко прочистил горло и обернулся, ловя озорной взгляд: застала с поличным, что уж теперь отрицать. Слова пропали совсем, когда увидел, что Софи снова в той самой блядской полупрозрачной сорочке, с трудом прикрывающей ягодицы. Казалось, в воздухе пахнуло шампунем от её распущенных волос. Вспомнив, что всё ещё стою с банкой в руках с абсолютно тупым видом, я постарался вернуть себе невозмутимое выражение лица и смачно облизал обмакнутый в пасту палец. Не сводя глаз с этой волнующе-прекрасной фигуры перед собой, отставил банку на стол.

– Да я… просто…