Последняя любовь лорда Стентона

Алекс резко выпустил руку Кристины и выпрямился. Она подняла голову, в этот момент солнце вышло из-за облака и осветило ее лицо, сделав глаза похожими на два сверкающих сапфира. Она выглядела такой чистой и невинной, одновременно много знающей и понимающей, как Ева в райском саду после того, как вкусила плод древа познания. Первым желанием было повалить ее на траву, зарыться пальцами в волосы и целовать. Разумеется, он никогда бы не позволил себе подобное.

– Думаю, сейчас самое время похвалить ваши навыки целительницы, которые спасли меня шесть лет назад. Не так ли, Афина?

Мисс Джеймс успела встать и, услышав его слова, едва не выронила корзину. Она отступила на шаг, явно шокированная. Удивительно, неужели она не ожидала, что будет узнана?

– Ты понял? Ари тебе сказала?

– Нет. Как ты могла подумать, что я не узнаю твой голос и манеры? Впрочем, это не важно. Я не поблагодарил тебя должным образом перед отъездом. Приятно, что мне представился шанс все исправить.

– Рада была помочь, милорд. А теперь мне надо идти приготовить отвар, пока травы свежие.

– Разумеется. Не дай бог, ты оплошаешь, не справишься с ролью служанки, и сон короля будет неспокойным.

Провокационные заявления он применял нечасто, но сейчас очень кстати метод сработал. Мисс Джеймс покраснела и поджала губы.

– Я и забыла, каким ты можешь быть… резким. Подобное поведение не пристало дипломату.

Алекс сжал зубы, но заставил себя улыбнуться.

– Ты права. Люди, связанные с политикой, привыкли верить, что готовы к любому повороту событий. Мне стыдно, но я сразу не понял, что это ты. Не стоило мне злиться на тебя из-за собственных ошибок.

– Ты не мог меня узнать. Лица ты не видел, к тому же прошло много лет.

– Итак, твое настоящее имя Тина Джеймс? Или Афина?

– Ты опять ошибся. Я Кристина Джеймс. Ари стала называть меня Тина, когда мы приехали на Иллиакос, она была ребенком. Думаю, именно поэтому король стал называть меня Афиной.

– А тебе какое имя больше нравится?

– Что, прости?

– Ты какое из имен предпочитаешь? Или готова принять любое, какое для тебя выберут?

– То, что нравится мне, не встречается в жизни таких, как я. – Переход от спокойствия к гневному восклицанию был таким внезапным, что Алекс отшатнулся. – В ней есть обязанности, есть то, что я пусть и с трудом, но могу терпеть, и есть свобода думать, о чем хочу, это мне милее всего. Первые две вещи пришли в мою жизнь из вашего мира. И только третье принадлежит мне одной. Такие, как вы… мужчины, вы не имеете никакого представления… Тот факт, что вы позволяете себе говорить со мной в подобной манере, задавать вопросы с видом человека, знающего ответы, доказывает, насколько вы самонадеянны и… высокомерны!

Алекс слушал и понимал, что поступил неосмотрительно и глупо. И не имеет значения, насколько близка она с королем. Стремясь разрядить обстановку, он нагнулся и поднял ее капор, попутно обдумывая, что сказать.

– Прошу, мисс Джеймс. Ваш капор. Возможно, вам неизвестно, но без него женщинам в Англии не стоит выходить на улицу.

Она вырвала из его рук головной убор, развернулась и быстро пошла к калитке.

– Я советовал тебе очаровать девушку, а не раздражать ее. Какой прок от того, что ты сделал?

Алекс повернулся и увидел стоящего в шаге дядю Освальда.

– Ты следишь за мной? Не слышал о невмешательстве в частную жизнь?

– Если бы я соблюдал все правила, где бы сейчас был? Слава богу, мне уже не приходится подглядывать и подслушивать через замочные скважины. Кстати, хочу отметить, было любопытно услышать новые интонации в твоем голосе, Александр.

– О чем ты?

– Незнакомые и неуместные, возможно, вредные для нашего дела. Если мисс Джеймс состоит в интимной связи с королем, ты только что потерял потенциального союзника. Позволь спросить, зачем ты это сделал?

– Я не должен отчитываться перед тобой, дядя.

Сэр Освальд поправил пенсне, но оставил его на носу.

– Верно, не должен, – кивнул он с неожиданной улыбкой. – Ты должен держать ответ перед Кеннингом, а тот перед королем и народом Англии. В этой схеме мне нет места. Пойдем, хочу выпить бокал вина, прежде чем мы вернемся к разговору.

– Проклятье!

Кристина вскрикнула, когда из стоящего на краю камина чайника на руку брызнули капли кипящей воды. Она, только она сама виновата. Ее бдительность усыпили вежливость и обаяние Алекса, а он воспользовался ее состоянием и показал истинное лицо. Нельзя было позволять ему вновь нарушить ее внутренний покой. Он не стоит переживаний.

Кристина вдохнула аромат мяты и ромашки, но не ощутила привычного успокаивающего воздействия. Щеки и шея еще горели от гнева, а она уже давно не позволяла себе неконтролируемо выплеснуть эмоции. Шесть лет. Прошло шесть долгих лет. Странно, что кому-то удалось вытащить на поверхность переживания из прошлого. Ах, как обидно, что она поддалась на провокацию, как юная дебютантка. Теперь в голове крутились дюжины фраз, которые могли бы стать достойным ответом Стентону, но уже поздно, нужда в них отпала.