Последняя ночь моей убогой жизни

Мой взгляд вернулся к нашему столу, и, посмотрев на то, как Натиг мирно продолжал спать, я подумал, что таким он мне нравился гораздо больше, чем когда он испытывал на себе образ плаксивого ребёнка. Теперь там, где он уснул, была небольшая лужица его слюней, из-за чего кончики парика Натига слегка намокли.

Вся эта обстановка очень сильно напоминала песню «Stuck in the middle with you», группы «Stealers Wheel», мол, вот и я, застрявший в три ночи в пабе с пьяным подражателем Большого Лебовски, в окружении частей собственной личности, разумного трёхметрового костюма и различных разукрашенных идиотов. Подумаешь.

А как вы проводите воскресную ночь? Спите, чтобы к понедельнику быть свежими, бодренькими и готовыми к новому рабочему дню? Ха! Вам ещё далеко до звания «Самый Приключенческий Идиотический Дегенерат». Я, вот, уже давно получил «СПИД», что считаю одним из своих величайших достижений в этой жизни, естественно на втором месте после моей успешной попытки выдуть литр виски в одиночку. Это я расцениваю как свою главную победу.

Вскоре объявилась официантка, в которой я узнал знакомую мне девушку по имени Адель. Она была низенькой, слегка пухлой, широкоплечей, одетой во всё чёрное, наверняка из-за её комплексов, связанных с весом, о которых мне, кстати, не было ничего известно – я просто был засранцем, любившим делать предположения. Единственное, что делало её похожей на человека, работающего в подобном заведении, это блестящий в свете тухлых лампочек пирсинг в носу. Подойдя ко мне, она улыбнулась и сказала:

– Малик! Как поживаешь?

– Привет, Адель, – сказал я, и тут девушка инициировала объятие, к которому я был абсолютно не готов. Именно из-за этой неподготовленности я не успел ни толком встать, ни даже полностью повернуться к Адель телом и весь процесс, несмотря на его секундную продолжительность, был для меня психологически болезненным. Уверен, со стороны это выглядело так же неловко, как чувствовалось изнутри. Адель, как и многие другие в пабе, знала меня, потому что когда мне не хотелось видеться с ребятами, я часто приходил в «Чиз», ибо им он почему-то не нравился и они были тут крайне редкими гостями. – Это Хэнк, София, Дэмиан, Экзюпери и…

– Натиг, – закончила за меня Адель, отчего я порядочно охренел.

«Всем, кто читает эту хрень, стоило бы устроить игру на выпивание и пить по рюмке водки каждый раз, когда кто-то удивляется» – мысленно сказал Хэнк.

Знаете, если бы я не был полным идиотом, то сразу бы вспомнил, что против прихода в этот паб всегда были именно Натиг с Хабилем и, сложив два и два я понял причину. Адель и была той сестрой Натига, с которой он был не в лучших отношениях, а Хабиль, будучи лучшим другом Натига и его сожителем, поддерживал друга в его решении не ходить сюда, дабы все держались подальше от «Чиза» и его официантки.

– Так это ты его сестра? – удивлённо спросила София.

– К сожалению, – фальшиво улыбнулась Адель.

– Оу, – сморщив лицо, Хэнк почесал косматый затылок.

Всё было даже хуже, чем я предполагал. Помимо того, что первым противоречием была сестра моего друга, оказалось, что я ещё и был с ней знаком. Да, мы, конечно, не были лучшими друзьями, но я часто приходил сюда порисовать ребят за соседними столами и пить, минимизируя при этом контакт с окружающими. Порой я, правда, болтал с посетителями, но лишь для того, чтобы передать им их «портреты» (если честно, это были просто уродливые скетчи, которые я рисовал пьяным), а некоторые из них в благодарность даже угощали меня бокалом пива. Для депрессивного Малика это было наилучшим общением, которое я только мог получить от другого человека, и я не знаю, почему вдруг заговорил о себе в третьем лице. Не будем на этом зацикливаться.

Адель часто была одной из моих «моделей», потому что мне нравилось рисовать её вместе со стойкой, пока она стояла за ней и разливала пиво из кега или сидела за ней с тоскливым выражением лица. Не то чтобы она была красивой, в особенности учитывая её грубоватые черты лица (большой нос, слегка ассиметричные тонкие губы и забавно выпирающие уши, когда она собирала волосы в хвост), просто почему-то эта сцена доставляла мне большое эстетическое удовольствие именно с участием особы женского пола, которую я всегда рисовал красивее, чем она была в действительности.

А теперь мне нужна была её кровь. Данное предложение звучало очень жутко, и я пытался не повторять его даже в собственных мыслях.

– Что он здесь делает? – раздражённо спросила Адель.

– Это я виноват, – признался я. – Он напился и сказал, что ты тут, а мне… точнее нам всем нужно было с тобой поговорить.

Адель удивилась. Я был не менее удивлён, потому что понятие не имел, что говорить дальше и посмотрел на Хэнка, в надежде, что он спасёт мою чёрную задницу.

– Эээ, да, Адель, – начал Хэнк, теперь почёсывая густую бороду. – Я, кстати говоря, брат Малика – Хэнк.

Они пожали руки.

– Блин, вы очень похожи, – вновь удивилась Адель, впервые вглядываясь в лицо Хэнка.

«Ещё одна рюмка» – подумал очередную белиберду Хэнк.