Последняя песнь до темноты (ЛП)

Марилла рассмеялась и погладила его лицо удивительно нежно. Она редко касалась его нежно, и это почти открывало в нем колодец горя. К счастью, это было редко.

— Ты мудрый, — сказала она. — Мужчине твоего статуса не стоит быть вместе с проституткой.

Марлен улыбнулся, поймал ее ладонь и прикусил кончики пальцев.

— Умница. Я знаю, я буду тобой гордиться.

И она стояла с ним, несмотря на мнение общества, предлагала советы своим беспечным образом, словно от этого не было разницы. Но он знал лучше. Марилла переживала за его успех. Не ради него — он не мог так наивно думать. Она была ухоженной кошкой у его ног, всем ее желаниям потакали. Теперь она была в шелках и вышивке, как леди. Марлен подарил ей рубиновое ожерелье, красный был кровью и его желанием. Перья редких птиц поднимались над шляпами на ее сложно уложенных волосах. Ее служанка каждое утро занималась ее волосами, он узнал это, как-то раз зайдя слишком рано. До встречи с ней он мало знал о жизни женщин, кроме постели и музыки. Но даже ежедневные дела Мариллы были для него экзотикой, он мог кормить ее, укрывать, но не приручить, не запереть. Он не хотел и пробовать.

Дариен Элдемур пропал месяцы назад, город был напряжен. Мариллу узнавали на улицах как любовницу Марлена Хамбрелэя, ее презирали и боялись, как его. Марилла не страдала, ей нравилась враждебность, и она величаво презирала других в ответ. Она шагала по городу, сверкая новыми камнями, лед ее глаз выдавал лишь безразличие. Она была проституткой, говорили люди, но это лишь добавляло удивления ее репутацией и смелости Марлену. Хоть его ненавидели, им все еще восхищались. Это было заметно, когда люди следили за ним, пока он проходил, словно не могли отвести взгляда. Марлен радовался хотя бы этому.

Но искатели, назвавшие себя сами, были головной болью, их песни были на грани измены, но не давали повода для ареста. Пиет Абарда оказался мастером диверсии, он сплетал песни с таким символизмом, но их было легко понять, и Марлен был невольно впечатлен. Марлен поймал себя на мысли, что Пиет мог бы стать угрозой на конкурсе, будь он красивым. И выше.

Если бы Пиет Абарда привлекал меньше внимания, Марлен отправил бы его по тому же пути, что Леандра Кейена, немного побил бы, поправил лицо (это ему пошло бы на пользу), и проныра убежал бы из Тамриллина, поджав хвост. К сожалению, его слава расходилась, как огонь по сухой траве, а с ней была и популярность. Хуже, аристократы были его покровителями, приглашали его на вечеринки и балы. Те же люди бежали в страхе при аресте Валанира Окуна, чтобы их не связали с ним, а теперь они хлопали и улыбались умным аллегориям Пиета.

Поэты стали хитрее и смелее. События последних двух месяцев закалили их, сделали осторожнее: никто не забывал поэта, что был на волосок от казни, но это научило их вести себя хитрее в мятеже. Группа искателей развели огромный костер у стен города в конце лета и пели сложные песни в древние времена. Толпы людей приходили посмотреть.

Марлен вспомнил странные сны в ту ночь, хоть теперь он их не помнил, осталась лишь пара картинок, что сплелись с его памятью и запахом гари. Позже он услышал, что группы искателей разбрелись по Эйвару и развели похожие костры. Это была странная ночь. Ритуал, по словам поэтов, должен был пробудить давно умершие чары.

Марлен дальше изучал свитки и книги в поисках ответов. Он одолжил их у Никона Геррарда, из его обширной библиотеки. Это было преимуществом положения Марлена. И когда он не исследовал, Марлен сочинял новые песни, узнавал в них меланхолию, чего раньше в его работе не было. Он пел при дворе короля эти песни, перед аристократами, что искали его расположения, так что они, ясное дело, хлопали всему, что он писал.

Он презирал их всех. Места барда на Горе, так говорил учитель. Одному среди ветров.

Марлен постепенно отдалялся от места, что так отчаянно хотел. В чем смысл? Дариен обыграет его, найдет Серебряную ветвь, настоящую, что не потускнеет, и станет лучше всех поэтов. Дариен покажет всему миру, что Марлен ниже. Луна рядом со слепящим солнцем.

Марлен изучал свитки, вздыхая от размытых символов из-за усталости и света свечи. Через какое-то время расшифровывание текста стало автоматическим, и он перестал замечать слова. Марилла вернулась с бокалом вина.

— Так ты собираешься провести остаток ночи? — сказала она. — Читая?

Марлен хмуро посмотрел на нее.

— Есть идеи лучше?

— Раньше ты действовал, — она крутила вино в бокале. Оно было почти того же оттенка красного, что и ее платье. — Ученые — не мужчины, евнухи слишком боятся выходить из книг и жить.

Он рассмеялся.

— Удивительно, что ты осталась со мной, — сказал он. — Кем ты считаешь выпускника Академии?

— Евнухом? — невинно сказала она.

Он обошел стол и оказался рядом плавным движением. Ее глаза опустели, следя за ним. Марлен сжал рубиновое ожерелье на ее шее, потянул, чтобы камни впились в ее кожу, но не резали.

— Обучение привело меня сюда, — сказала Марлен. — И привело тебя.

— Верно, — тихо сказала она.