Последняя песнь до темноты (ЛП)

Спотыкаясь от спешки, они прошли к замку. Дариен встревожился во дворе, прижимал шкатулку к груди, но они никого не встретили ни там, ни на лестнице.

Они расстелили пергамент на его кровати. Чернила выцвели, линии изящно изгибались. Дариен начал читать вслух, понял, что это, и затих. Это были куплеты.

— В конце записка, — сказала Лин. — С этими куплетами я вошел в Другой мир. Но последний куплет я унес с собой в могилу, чтобы никто не пошел по моему пути, ибо цена слишком высока.

— Цену, — прочел Дариен, — я не смог оплатить, — и подпись Э. Дариен скривился. — Он оставил все, кроме последнего куплета. В чем толк?

— Он и не хотел помочь, — терпеливо сказала Лин. — Он не хотел, чтобы кто-то нашел Путь.

— Но сделал все это, — Дариен указал на куплеты перед собой. — Он знал, как призвать портал.

Лин кивнула.

— Мы не знаем, откуда, — сказала она. — Может, так же, как эти свитки пришли к нам.

— Мы многое не знаем, — процитировал Дариен и вздохнул. — Мне это надоедает. Похоже, мы не продвинулись.

— Это не все, — сказала Лин, указывая на другие страницы. — Эти записи новее, написаны другой рукой, — она начала читать заголовки на них. — Ритуал зачарования… Ритуал соединения… Ритуал… — она сглотнула.

— Призыва мертвых, — закончил за нее Дариен. — Это выглядит запретно.

— Не все, — сказала Лин. — Некоторые будто… просто утеряны. Я знаю, что это. Валанир Окун говорил мне, что они с Никоном Геррардом переводили старую магию по зашифрованным текстам. Валанир спрятал их здесь.

— Потому и не сказал, для чего ключ, — Дариен помрачнел. — Он не мог рисковать, если попадется придворному поэту для пыток. Он зачаровал себя молчать.

Лин провела рукой по волосам и скривилась.

— Все время я злилась на него. Конечно.

— Рад, что я положил конец любовной ссоре, — сказал Дариен.

— Я пройдусь, — лицо Лин не изменилось. Она встала и ушла, он не успел придумать ответ. Воздух за окном был холодным даже днем, ветер усилился.

* * *

Дариен весь день ощущал, что сделал что-то не так. Это чувство преследовало его во время похода в библиотеку, где снова были лишь крупицы информации, что не помогали. Чертова Лин с ее чувствительностью и перепадами настроения. Он не мог все время угадывать ее настроение.

Он скучал по Хассену, который просто ударил бы его, и это закончилось бы.

Он был в его сне. Может, это был хороший знак.

От ее гранитовых глаз и сухого тона ему было не по себе. Многие женщины ругали или плакали, даже это было лучше. Но тех женщин Дариен обычно соблазнял, они ощущали это. Дариен гордился, что женщины при нем чаще смеялись, чем плакали.

Он понял, что обещал Рианне, что напишет ей, а теперь это было как соединение двух миров. Что он ей скажет? Что видел то, чему она не поверит? Возбуждение боролось с пониманием, что, хоть он увидел мельком мир снаружи своего, цена уже была слишком высока.

Ясное дело, он не нашел ничего о последнем куплете песни Эдриена Летрелла, что впускала в Другой мир. Он листал работы Эдриена, которые оформили после смерти поэта, но не нашел отдельный куплет или возможную кульминацию самой сильной его песни.

Пророк говорил, что она умрет с ним.

* * *

Он вернулся в комнату тем вечером после визита на кухню, полного тепла от хороших эмоций и еды. Повариха устроила ему королевский ужин, он спел ей пару глупых песен. Он взял немного хлеба и мяса для Лин, если она не поужинала. Может, она отметит его заботу и забудет о грусти. Он не хотел обидеть.

Звезды загорелись на тускнеющем небе, когда Дариен прибыл в комнату. Лин стояла у окна, смотрела на небо и горы. В белом платье она словно была зловещим маяком, парусом корабля.

Дариен вдохнул и подавил гордость.

— Лин, мне жаль, — сказал он, борясь с желанием добавить: включи голову.

Она сказала, не оборачиваясь:

— Что у тебя против меня, Дариен?

Хороший вопрос. Он все еще думал винить ее в том, что они бросили Хассена, но не мог. Он понимал, что если бы пошел за другом, они бы здесь не были.

— Ничего, — сказал Дариен. — Я козел. Плохое оправдание, но, надеюсь, ты простишь меня, — он кашлянул. — Боюсь, я не нашел ничего интересного сегодня. Как прогулка?

Она молчала и не поворачивалась к нему. Дариен подошел и робко коснулся ее плеча. Она повернулась к нему со слезами на лице.

— Что такое? — он подавил желание отпрянуть в тревоге.

Она пожала плечами и отвела взгляд.

— Это из-за поэта, которого ты упоминала на встрече с мастерами? — не унимался Дариен. — Как его звали? Алинделл?

Лиан вытерла слезы и не ответила. Дариен впервые заметил, даже в угасающем свете, что грязь запятнала ее корсет и юбку. Конечно, она почти нырнула в грязь за шкатулкой Валанира.

— Тебе нужно переодеться, — он указал на пятна на белой ткани и нежной вышивке.

Она невесело рассмеялась.

— Точно.

— Я отвернусь, — сказал Дариен. — Ты переоденешься и расскажешь, что с тобой случилось. Почему ты убежала.

— Зачем я должна тебе рассказывать?

— А почему не рассказать? — он сел на кровать спиной к ней.

— Ты будешь насмехаться, — утомленно сказала она.

— Нет, — сказал он. — Не буду.

Он услышал шорох, она развязывала корсет. Она сказала: