Последняя принцесса Белых Песков

Бег прекратился. Ненадолго стихли все звуки, кроме хриплого свиста в горле Джека. У другого склона, под нависающим козырьком из глины и мёртвых корней, Мильхор – без видимых усилий – сдерживал отчаянно сопротивляющегося пленника, придавив его коленом к земле и зажав рот ладонью. Рядом присела Фред – не столько ради укрытия, сколько чтобы гладить Кларка по голове. Вряд ли она это замечала.

Джек с Эри спрятались под таким же выступом, где когда-то склонялась над водой раскидистая зонтичная крона. Мильхор приложил палец к губам. Все замерли.

Прошла минута – может быть, час. Сердцебиение успокоилось, почти остановилось в ожидании. По дну озера поползла широкая тень.

– Тише… – Джек прижал Эри к себе и зашептал ей в самое ухо: – Не бойся, это ненастоящая птица. Ну и что, что огромная, – так даже лучше, не сможет подкрасться незаметно.

Ненастоящая птица зацепила когтями верхушку дерева, и обломки веток с тихим треском посыпались вниз. Когти Джек мельком видел ещё в тронном зале, когда в клубящемся тумане из воспоминаний и угроз Морн решил показать Джеку себя настоящего. Похожий на ворона, каких он разводил в своей башне, но сохранивший человеческие черты. Джек помнил длинный хвост – совсем как шлейф праздничной мантии, помнил проступающие сквозь оперение на груди рёбра. И размах крыльев, которые заслонили собой железные, венчающие трон. И взгляд острее клюва.

А потом Джеку позволили заглянуть в прошлое, и образ чудовища померк на фоне деяний человека. В ночных кошмарах ему снился хруст, с которым в пальцах Морна сломалась шея его дочери. Словно сухая веточка мёртвого дерева.

Только бы Эри не увидела. Она тихо всхлипывала в его воротник, а Джек всё шептал что-то, но смысл слов ускользал.

Снова послышался треск, теперь на некотором отдалении. Неужели их не заметили? Кивнув самому себе, Мильхор указал подбородком на противоположный берег, где время и засуха похоронили высокую акацию. Её корни, равно как и ветки, торчали бесчисленными паучьими ногами. В поисках влаги они протаранили почву на поверхности и в склоне озера почти до самого дна. Вода быстрее дерева, её не догнать. Прежде чем погибнуть, старая акация сплела сеть, и только сейчас за сложным клубком из корней, гальки и окаменевшего песка Джек увидел узкий проход.

Мильхор уже ковырял мечом стены. Между тихо и быстро он выбрал второе.

– Пойдём. – Джек шагнул из-под выступа, но Эри отпрянула. – Эй! Когда он полетит обратно, нам лучше быть в более надёжном укрытии.

Только сильнее испугавшись протянутой руки, Эри вжалась в стену. За неполные два дня путешествия её и без того большие глаза обозначились ещё ярче, а сейчас, широко раскрытые от страха…

– Принцесса Эрисфея, – отчеканил Джек, – ты не смеешь перечить мне, твоему мужу. Немедленно возьми мою руку, иначе я потащу тебя силой.

Он не надеялся, но вот холодные пальцы осторожно коснулись его ладони. Через лёгкую вибрацию Джек чувствовал на своей линии жизни её дыхание. Вдох, выдох, шаг… и короткий вдох, прерванный пронзительным птичьим криком. Порыв ветра сорвал накидку с головы Эри. Воздух загудел, будто сверху на них, вращаясь, падала мельница.

Сработал новый приобретённый рефлекс: задвинуть девушку себе за спину. Сработал и старый, давно забытый: круговым движением Джек снял с плеча лук, достал стрелу и с первой попытки вставил её в гнездо. Потрескивание тетивы слышал только он. А хищник, наверное, почуял, как забурлила кровь в его жилах. Раздался ещё один клокочущий крик. Джек не испугался. Запасы страха, видимо, израсходовались. Он наклонился назад – стальной наконечник устремился вверх, а за ним и взгляд…

В своей спальне, в замке на третьей горе, Джек сидел за столом и писал новую сказку. Вот напряжённый момент: герои прячутся в овраге, который когда-то был озером, а над ним зависла чёрная птица – как огромная крышка, готовая его захлопнуть. Кроны мешают птице спуститься ниже, но её лапы жадно тянутся, когти – больше и острее кривой сабли – скребут по воздуху. От взмахов широких крыльев вздымаются песчаные вихри.

Джек прервался и с сомнением покусал перо. Не слишком ли много чудовищных птиц он придумал для этой пустыни? Правда, они совсем разные. Фуок прекрасен в своём ярко-оранжевом пламени, а этот уже сгорел и обратился сажей.