Последняя принцесса Белых Песков

Ночь выдалась неспокойной. Джек остался караулить, а Лея всё просыпалась и уговаривала его немедленно уходить. На вопросы о своём самочувствии она закатывала глаза. Когда небо только-только начало светлеть, Лея торжественно сообщила, что наступило утро.

Кутаясь в плащи от предрассветной прохлады, они отправились дальше – туда, где из мглистой серости проступали очертания невысоких холмов. В воздухе переплетались разные настроения. Сдержанная печаль Леи. Осторожное облегчение Эрисфеи: скоро они достигнут свободной земли, где над ней никогда не расправит крылья власть верховного судьи. Фред… Фред неосознанно шла медленнее всех, она смотрела строго вперёд, но мысленно – Джек был уверен – то и дело оглядывалась.

Сам он всё для себя решил – подумал об этом ночью, и на душе сразу стало легко. Как только все его девушки будут в безопасности, Джек вернётся за Кларком.

Его девушки. Хм.

– Вон, туман! – Эри показала пальцем на вершины холмов.

И правда, облака над горизонтом стали походить не на взбитые сливки, а на сахарную вату.

– Летающая страна? – Фред прибавила шагу. – Над бездонной пропастью? А там правда водятся драконы с шерстью вместо чешуи?

– Правда, – ответил Джек.

– Вот бы их увидеть! – воскликнула Эри. – Хотя бы издалека. Может, один высунет для нас из тумана кончик хвоста…

– Не боишься встретиться с драконом? – спросила её Лея. – Они, кхм… тоже летают.

– Но у них нет клюва. Ведь нет?

Все посмотрели на Джека, эксперта по норклифским драконам, и он со всей ответственностью помотал головой.

Джек сам почувствовал себя ватой: невесомой, тягучей и (об этом никому не следовало знать) чуть-чуть розовой. В Норклифе началось его первое путешествие, и теперь на фоне приближающегося тумана, как на белом полотне, замелькали цветные картинки воспоминаний.

Огромные круглые глаза Филина и ветер в волосах, когда дракон с пилотом взмывает к небу. Факел в центре круглого стола. Самира надевает ему на шею медальон и называет рассказчиком. Будь смелым, будь честным… Пронизанная волшебством ярмарка в Амре, свист стрелы и глухой стук, когда она вонзается в круглую мишень Брокет Форта. Свист стрелы и крики, когда она врезается в грудь Тарквина. Тони и Самира на берегу бездонного озера, аромат роз в оранжерее Грианы, корабль посреди леса, Грэйс… Высокий и кружевной, выступающий из каскадов брызг с отражающейся в них радугой, в памяти возник замок на третьей горе. Шум водопадов, под который летели с моста в реку Орс его дневник и медальон рассказчика. Всё вернулось к нему – в ту ночь, когда Джек впервые встретил Лею.

Когда они подошли к подножию холмов, солнце уже заметно припекало. Оставалось только подняться и с вершины, наконец, хорошенько рассмотреть весь парящий над бездонной пропастью остров. Расстояние до Норклифа с этой стороны мира казалось чуть ли не втрое большим, чем с северной, – тут мост не построить. Так бывает перед последним рывком, когда одновременно хочется ускориться и ненадолго замереть, чтобы поглубже вдавить отметку на карту жизненного пути. Это желание, а вовсе не усталость, сделало ноги ватными и заставляло Лею переступать медленно и дёргаться от каждого шороха.

– Всё хорошо? – шёпотом спросил её Джек.

– Не знаю, – так же тихо ответила Лея.

– Смотрите, там одуванчики! Никогда не видела настоящих одуванчиков! А они цветут в северных странах? – Эрисфея побежала вверх по склону. В пути её косы расплелись, волосы растрепались и присоединились к игре, которую пушинки затеяли с ветром. Эри остановилась на вершине холма – светлое пятнышко на фоне голубого неба; она улыбнулась им и отвернулась к пропасти.

Будто пойманный рыболовной удочкой, Джек бросился за ней. Фред и Лея не отставали. Вместе, выстроившись нестройным рядом, они посмотрели вниз.

Перед ними простирался неширокий, поросший травой и вереском кусочек равнины. Футов через сто он обрывался рубленой линией перед бесконечной чернотой, а с ней почти сливалась, билась на ветру – у края пропасти он всегда особенно сильный – мягкая, из дорогого бархата мантия верховного судьи.

Не успев сообразить, что делает, Джек схватил лук и выпустил в цель предпоследнюю стрелу. Морн поймал её у самой шеи.

Одновременно – чуть запоздало – пришли осознание, разочарование, страх. Морн здесь. Рядом со своим новым лучшим другом и учителем стоял Кларк. Руки он спрятал в карманах, голову втянул в плечи. Его яркий, чуть ли не праздничный бирюзовый плащ был застёгнут под самым подбородком и резко контрастировал с посеревшим лицом. Опустив голову, Кларк смотрел куда-то… в себя.