Последняя роза Шанхая

Формулировка на бланках была четкой. Все права собственности на его недавно основанную судоходную компанию и его финансовые услуги передавались японскому правительству. Кроме того, нужно было заполнить информацию по имеющимся у него банковским счетам. Он записал два номера счета, которые были открыты им в отделении швейцарского банка. Переворачивая страницу за страницей, он ставил подпись.

* * *

Пошатываясь на нетвердых ногах, Эрнест вышел из тюрьмы. Послеполуденное солнце слепило глаза, ноги сводило судорогой от сидения на сырой земле, а мысли путались, как провода от электрического тока. Шаркая ногами как человек, который долго находился без движения, он пытался определить по положению солнца время и направление.

Садовый мост должен быть впереди него. Он двинулся по грязной дороге, остановился, чтобы передохнуть, и снова зашагал.

Внезапный удар приклада выбил весь дух из его легких. Глядя на хризантему, вырезанную на винтовке со скользящим затвором, он хватал ртом воздух. Что-то прокричав, солдат потащил его и толкнул в грузовик.

Лежа на спине, он смотрел в пасмурное небо и не хотел вставать. Грузовик тряхнуло, когда они проезжали мимо деревянного столба с табличкой, на которой виднелась надпись: «МЕСТО, ОТВЕДЕННОЕ ДЛЯ ЛИЦ БЕЗ ГРАЖДАНСТВА».

Глава 75

Айи

Я никогда не думала, что моя жизнь превратится в это жалкое существование, что я потеряю любовь, дом и свое богатство. Без денег я не могла остановиться в гостинице или снять квартиру. Не зная, куда идти, я отправилась в квартиру Эмили во Французской Концессии. Если она действительно вернулась, я могла бы остаться с ней.

Улицы, ведущие к Концессии, были забаррикадированы. Я прочитала объявление, наклеенное на телеграфный столб. Оно было написано на японском, но я смогла разобрать значение иероглифов. Было похоже, что французское правительство Виши передало Концессию японцам, которые теперь полностью контролировали весь Шанхай.

Мимо прогрохотал грузовик, заполненный иностранцами с чемоданами. Из грузовика вылетела листовка и упала на землю. Я подняла ее. В ней говорилось, что все лица без гражданства должны быть переселены в один из районов Хункоу. Я вспомнила, что Эрнест потерял гражданство. Находился ли он сейчас в этом районе? Вот так судьба у нас. Он заключенный, а я бездомная.

Избегая японских патрульных, я нырнула в переулок, чтобы добраться до квартиры Эмили. Квартира была закрыта на замок, ее повар тоже отсутствовал.

В итоге я окликнула рикшу и отправилась в последнее место, где могла найти убежище.

* * *

Под высокой каменной аркой, украшенной резьбой в европейском стиле, прятался узкий, тускло освещенный переулок, заваленный нижним бельем и поношенными тряпками. В переулке обнаженные по пояс мужчины мочились вдоль стены, а старики сплевывали слюну, словно пули. Меня чуть не вырвало от вонючего запаха мочи и человеческих испражнений. С двумя чемоданами в руках я, как носильщик, пригибалась и петляла, пробираясь сквозь полчища тараканов, крыс и экскременты животных. Затем, без предупреждения, какая-то женщина вылила передо мной таз с коричневой водой, холодная жидкость брызнула мне на голень.

Я услышала детские крики, доносившиеся из-за низкой калитки в конце сырого переулка. Остановившись перед калиткой, я позвала Пэйю. Маленькая дверь открылась.

– Что ты здесь делаешь? – Пэйю сидела во дворе у угольной печи и заплетала свои длинные волосы в косу. Две мои племянницы, Уиллоу и Серенити, раздували огонь в печи. Младшая из шестерых, прозванная Маленькой Звездой, с вымазанным желтыми соплями и грязью лицом жевала сверчка.

Внутренний дворик, размерами меньше моей спальни, представлял собой жалкое зрелище: покрытые плесенью стены, скользкая, усеянная крысиным пометом земля. В этом доме не было туалета, только ночное ведро, электричество и водопроводные трубы тоже отсутствовали. Единственным источником воды был общий подземный колодец, в значительной мере загрязненный сточными водами.

Кто знал, что я окажусь здесь с ними, ведь мне всего лишь хотелось помочь им. А если бы я не рассказала мужу об этой поездке, он был бы все еще жив, и тогда я приехала бы сюда помогать, а не стала бы переезжать к ним.

– Я надеюсь, ты позволишь мне остаться с вами. – Я рассказала ей о смерти Ченга и решении его матери выгнать меня.

– Это печально. Я не знала, что он умер. У тебя есть деньги?

Мое лицо горело.

– У меня есть драгоценности.

* * *

В тот вечер я достала платья из чемодана и расстелила их на полу, чтобы избавиться от холода влажной грязной земли. Единственную кровать занимали Пэйю и ее шесть детей. Я едва сомкнула глаза, слушая их громкие вопли, пока они брыкались и ныли. Ближе к рассвету все, наконец, затихли, и я задремала. Когда я проснулась, в комнате никого не было. Даже внутренний двор был пуст. Я вышла в переулок.