Последняя роза Шанхая

Мне удавалось найти упаковки спагетти, пакеты сухой смеси для супа, томатный соус, называемый кетчупом, печенье, иногда даже шоколад, но рис – никогда. Однажды я наткнулась на коробку «Твинки» среди растоптанного стекла и мусора. Зная, что этот десерт был большой редкостью, и за него можно получить хорошие деньги, я аккуратно разорвала упаковку с бисквитным пирожным, вылизала все крошки и сливки внутри – райское блаженство, даже лучше, чем те пирожные, которыми я лакомилась во время послеобеденных чаепитий в отеле Сассуна. Затем я снова завернула их, запечатала, запаяла над огнем и продала на улице. Мне удалось обменять их на предметы первой необходимости, такие как мыло, спички, уголь, рис, керосин и миску. Это была самая выгодная сделка, которую я когда-либо заключала.

Маленькой Звезде нравилось то, что мне удавалось достать, и иногда я брала ее с собой. Но для женщины жизнь на улице была полна риска. В своем облегающем платье, которое начало немного изнашиваться, я опасалась взглядов мужчин. Я подумывала переодеться мужчиной, надеть костюм и брюки, но меня чуть не поймали на краже костюмов в палатке. Поэтому, проникнув в очередной большой двухэтажный дом в европейском стиле, я порылась в спальне прислуги и нашла длинное черное хлопчатобумажное платье с белыми манжетами – рюшами и высоким воротником, а еще белый фартук, белый чепец и кожаную ключницу. Сняв изношенное платье, которое носила несколько месяцев, я переоделась в одежду горничной. А также забрала фартук, чтобы перешить его в рубашку для Маленькой Звезды, и кожаную ключницу, которую можно было использовать как игрушку. Под кроватью я нашла пару поношенных текстильных туфель на резиновой подошве и надела их.

С тех пор я проникала на виллы в платье горничной и грабила дома при свете дня. Гангстеры не трогали меня, считая иностранкой, как и солдаты, которые думали, что я слуга иностранца. Поэтому я беспрепятственно входила и выходила через парадные двери.

Я осмелела. Когда оставшиеся дома были заперты и опустошены, я переправилась на другой берег на пароме и добралась до северного района недалеко от Хункоу. Я видела вывеску для лиц без гражданства, но не собиралась оставаться здесь надолго. Район был небогатый, и вполне вероятно, что я вернулась бы домой с пустыми руками.

* * *

– Айи?

Я испугалась, услышав до боли знакомый голос, отдернула руку от бамбукового подноса, с которого собиралась стащить кусок сушеного батата, и обернулась. Мне не послышалось. Напротив меня, рядом с табличкой «МЕСТО ДЛЯ ЛИЦ БЕЗ ГРАЖДАНСТВА», стоял Эрнест.

На жарком воздухе позднего лета он выглядел изможденным, его лицо было бледным, глаза ввалились. «Что ты с собой сделал?» – хотела я спросить, но сдержалась.

– Ты… Что случилось, Айи?

Какая ирония. Мы по-прежнему думали одинаково. Я могла видеть себя его глазами. Я больше не была живой и яркой, как картинка. У меня не было зеркала, но я видела свое отражение в воде. Моя кожа, которая раньше сияла, как жемчужина, посерела и потускнела, лицо было усеяно пятнами грязи, на удаление которых не оставалось сил. Мои глаза, в которых раньше отражалось мерцание тысячи огней, лихорадочно блестели от голода, а под ними стало проявляться то, чего я очень боялась. Морщины.

– Случилась война. Что ж еще? – Я смотрела прямо перед собой, туда, где японский солдат на мотоцикле потирал руки, напевая незнакомую мне мелодию. Он еще не заметил нас.

Эрнест, пошатываясь, обогнул вывеску и протянул руку. В его глазах стояли слезы, а взгляд был полон сожаления, радости и многого другого.

– Я так счастлив. Глазам своим не верю. Я думал, что больше никогда тебя не увижу.

Он не лгал, он все еще любил меня. «Но зачем утруждать себя такими словами?»

– Я искал тебя, Айи.

Он собирался спросить о нашей дочери, отругать меня за мой эгоизм. Но он не имел на это права. Он бросил меня и ни разу не пришел навестить.

– Ты сказал, что все кончено.

Солдат вскинул винтовку на плечо, целясь в нас, и крикнул Эрнесту, чтобы тот отошел. Но Эрнест, казалось, не слышал.

– Прости меня.

Что это вообще значило? Он просил прощение за то, что любил меня, что оставил меня? Я потеряла свой бизнес, поссорилась со своей семьей, разрушила свою жизнь ради него. И он выгнал меня, беременную его ребенком. Я осталась без ребенка, без своего дома, и моя жизнь разрушена. Как бы мне хотелось никогда не влюбляться в него, никогда не нанимать его на работу. Я жалела, что вообще повстречала его.

– Прощай, Эрнест.

Глава 78

Эрнест