Последняя роза Шанхая

Я зачерпнула немного стружки из горшочка и добавила ее в угольницу с выгравированными извивающимися драконами. Приняв позу лотоса, я зажгла спичку и бросила ее в угольницу. Голубые лепестки пламени замерцали из-под стружки; стебель бледного дыма потянулся вверх, стал набухать, как плод, наполнил угольницу до краев, а затем расцвел в воздухе. Мантия дыма окутала меня.

Я сидела неподвижно, завороженная танцующей в воздухе струйкой дыма. Я вспомнила о своем детстве, о счастливых днях, о звуках рун, которые произносила мама, и о круговороте жизни, в который она верила, пока бледные завитки вращались, росли, превращаясь в большой танцевальный зал, заполненный ожившими фигурами, а затем они удлинились, образуя кости маджонга, шелковые галстуки, знакомый мир дворов, мир без призраков, сомнений и страхов.

Действительно, лучшая жизнь была самой безопасной.

Я почувствовала, словно тяжесть упала с плеч, будто мне отрезали длинные волосы. Я встала, умылась, выбрала синее платье и направилась домой к Ченгу.

* * *

Он жил в резиденции, похожей на мою, с высокими стенами и широкими деревянными воротами. Внутри росли ивы, сосны и какие-то карликовые кусты, названия которых я не знала. Я не была любителем природы, цветов и растений, в то время как Ченг увлекался птицами и животными. Это являлось еще одним различием между нами.

Я задавалась вопросом, что он скажет. Он не просил меня сесть к нему на колени с того самого вечера, когда я отказала ему, и с тех пор мы почти не разговаривали. Отменит ли он свадьбу?

Он находился в своей комнате для игр, украшенной лошадьми и петухами. В комнате было холодно, но он облачился в бордовый бархатный халат на подобии пиджака с широким черным воротником, который едва прикрывал его обнаженные мускулистые руки и грудь. Он курил и кормил розового зяблика в бамбуковой клетке. Сигаретный дым поднимался от пальцев к птице, а она, словно пьяная, переваливалась с одной бамбуковой перекладины на другую.

– Похоже, ему не нравится дым, – заметила я.

– С ним все будет в порядке. – Ченг сел на бамбуковый шезлонг с подушкой из розового шелка, и закинул ногу на ногу. У него были большие стопы, чем его мать постоянно хвалилась. Она считала это хорошим признаком того, что он будет твердо стоять на ногах, но это также означало, что всю его обувь приходилось шить на заказ.

У него было много поклонниц, или любовниц, как я бы их назвала. Одна была дочерью генерала, другая – популярной певицей и актрисой. Некоторые были намного старше его. Он никогда не рассказывал мне ни об одной из них, но я имела особый подход к Ину, который не мог держать язык за зубами, когда хотел занять у меня денег. Ин с явной завистью говорил, что женщины любили Ченга.

Ченг внимательно осмотрел мое платье.

Я специально надела китайский бюстгальтер, чтобы избежать критики.

– Разве тебе не следует надеть еще что-нибудь сверху?

Я поморщилась.

– Мой клуб опечатали. – сказала я, уставившись на пучок розовых перьев на голове птицы. Слова проходились по сердцу, словно лезвие, с каждым разом все глубже врезаясь в мою плоть.

– Ты сама навлекла это на себя. Я же предупреждал тебя.

– Я подумала, тебе следует знать на случай, если ты передумаешь насчет свадьбы.

Он курил. Пепел упал на его бархатные брюки.

– О чем ты говоришь? Это наша свадьба.

– Может, ты хочешь рассказать об этом своей матери.

Он склонил голову набок, казалось, ему хотелось проявить свойственное для него высокомерие и сказать, что это решение остается за ним, но он всегда был маменькиным сынком. Он бросил сигарету на пол, растоптал ее и позвал слугу.

Его мать, моя тетя, вошла, покачиваясь на своих крошечных ножках. Две служанки поддерживали ее за руки. Я ей никогда не нравилась, и это чувство было взаимным. Она относилась к тому типу женщин, которые верили, что ее сын заслуживает чуть ли не святую жену. Она была придирчивой женщиной, как правило, видела только недостатки в других людях и говорила обо мне много негативного. Я полагала, что после того, как моя семья потеряла свое состояние, она сожалела о неравноценном характере нашей брачной сделки. Теперь у нее появилось отличный предлог ее отменить.

Я поклонилась.

– Добрый день, тетя.

– Айи, Пэйю сказала, что ты наняла белого пианиста. Это правда? Ты должна была мне сказать. Что ты здесь делаешь? Что происходит с твоим клубом? Какие еще проблемы?

Ченг прочистил горло.

– Мама, клуб Айи закрыли. На самом деле, ничего страшного. Я как раз рассказывал ей о нашей свадьбе.

– Закрыли! Ай-ай-яй. Какой ужас! Почему ты не сказал мне раньше? Я только что разослала приглашения.

– Мам, – произнес Ченг.

Она вздохнула.

– Ты так молод и наивен, сын мой. Наша семья ценит честь и свою репутацию. Мы держим свое слово. Но мир изменился. Ни у кого больше нет порядочности. Ужасная погода, просто ужасная! В наши дни все катится под откос. – Она развернулась и ушла.