Последняя роза Шанхая

К его ужасу, борт американского военного корабля пробило взрывом; крейсер дрогнул. В воздух взметнулись куски разорванных парусов, дерева и боеприпасы, и несколько членов экипажа на борту с криками прыгнули в реку. Группа японских пехотинцев выбежала на кормовую палубу, направив свои винтовки на несколько фигур, скорчившихся в углу. На корабле британских ВМС «Петерел» палубный пулемет открыл быстрый огонь по истребителю, сбрасывавшему бомбы. Раздался взрыв, и судно охватило пламенем.

Эрнест помчался к отелю, улица была окутана клубами дыма. Затем внезапно, прямо у входа в отель, выходящего на реку, он оказался в толпе кричащих людей. Кто-то был в белых халатах, кто-то с чемоданами, кто-то пытался залезть залезть в свои «паккарды».

– Пропустите меня, пропустите меня. – Он пробился сквозь толпу ко входу, и в этот момент в соседнее здание попала ракета. На него обрушился шквал осколков, кирпичей и оторванных конечностей. Эрнест прикрыл голову, споткнулся о кричащего человека, катающегося по земле, и с колотящимся сердцем бросился внутрь отеля.

В главном вестибюле японский солдат кричал на гостей и персонал отеля. Завыла аварийная сигнализация. Эрнест повернул в сторону кафе и подбежал к лифту, который был битком набит людьми. Тогда он метнулся к лестнице рядом с мезонином, протискиваясь сквозь спешащих вниз постояльцев отеля.

Он добрался до одиннадцатого этажа. Никакой охраны. Пентхаус Сассуна был открыт. Он прошел мимо рояля и шкафов и нашел студию в левом углу. Она была заперта. Эрнест вытащил из кармана ключ и вставил его в замочную скважину. Дверь распахнулась, и он включил свет.

У него закружилась голова. Все стены были увешаны фотографиями обнаженных женщин. Он снова проклял Сассуна за его извращенное хобби и начал поиски. Никаких снимков Айи.

Из гостиной донеслись звуки шагов. Тяжелая поступь и позвякивание серебряных шпор на сапогах.

С колотящимся сердцем он запер дверь. Время было на исходе. Он снял все фотографии со стены и засунул их в пустую коробку из-под катушек с фотопленкой, стоящей в углу. На столе рядом с диваном он обнаружил катушки непроявленной пленки, за штативом в комоде из розового дерева лежало еще больше пленочных катушек, а также фотографии, дневники и альбомы.

За дверью студии раздались голоса, говорившие по-японски.

Дверь затряслась. Кто-то пытался проникнуть внутрь.

Если бы они нашли его, то всадили бы ему пулю в голову. Эрнест сгреб в охапку всю непроявленную пленку, альбомы и фотографии и свалил их в кучу на полу. Среди кучи бутылочек с химикатами, фотоувеличителей и фотобумаги он нашел спичечный коробок с логотипом отеля.

«Ни одна фотография не должна быть повреждена». – Голос Сассуна зазвенел у него в голове.

Эрнест чиркнул спичкой и бросил ее в кучу. Пламя зашипело и ожило. Он подкинул еще больше альбомов и фотографий. Огонь зашипел, облизывая своими языками ковер, письменный стол и диван. Настало время убираться из студии, но теперь снаружи раздавался смех и звон стекла.

Поднялся дым. Горло запершило, лицо обдало жаром, а волосы опалило огнем. Задержись еще хоть на минуту, он сгорел бы заживо. Зажав нос, Эрнест прижался спиной к стене, пошатываясь, пробрался мимо огня и потянулся к дверной ручке. Рукой он задел крышку картотечного шкафа у двери, и что-то тяжелое упало к его ногам. Фотоаппарат Сассуна. Он подобрал его, засунул в кожаную сумку, лежавшую рядом, и перекинул через плечо. Он уничтожил фотографии, сделанные этим человеком. Это самое меньшее, что он мог сделать. Затем Эрнест открыл дверь и практически вывалился наружу.

Его приветствовал сладковатый, холодный воздух, пропитанный запахом сигаретного дыма, джина и виски. Задыхаясь, он сделал глубокий вдох и поднял руки вверх. Но никто на него не кричал – японцы ушли.

Эрнест бросил еще один взгляд на пылающую студию и выбежал в коридор. Он нажал на кнопку лифта. Ничего не произошло. Поэтому он сбежал вниз по лестнице, переполненной паникующими гостями в бархатных домашних одеждах и белых халатах отеля. Добравшись до седьмого этажа, он снова нажал кнопку, и из лифта вышли два японских солдата, которые направили на него свои винтовки.

Похолодев от страха, Эрнест поднял руки вверх. Солдат, стоявший ближе к нему, вонзил штык в кожаную сумку.

Эрнест указал вверх.

– Огонь! Огонь!

Они посмотрели вверх, а он бросился к лестнице и помчался вниз. Почти добравшись до лестничной площадки, он остановился.

Под сверкающей люстрой фирмы Lalique японский солдат направлял толпу на лестнице, а в громкоговорителе раздавались указания на английском:

– Все гости собираются в вестибюле. Все гости собираются в вестибюле. Любой, кто откажется сотрудничать, будет расстрелян. Любой, кто откажется сотрудничать, будет расстрелян.