Последняя ставка

Окна за его спиной вдруг оказались закрытыми, и за стеклянными прямоугольниками, как за стенками аквариума, темнела мутная от плавучих водорослей вода озера Мид.

Стены и мебель растворялись, свет быстро мерк.

Перед Крейном висела в смутном полумраке голова Сигела. Волосы исчезли, а вместо кожи остался мшистый покров, сквозь который кое-где просвечивал коралл.

– Он убил меня, – проскрипела голова, – выбил мой глаз, отрезал мою голову в морге и бросил ее в озеро! В память обо мне сделай с ним то же самое.

Лицо Крейна вновь облегал резиновый обод маски для ныряния, закрывая периферическое зрение, между кожей и неопреновой оболочкой гидрокостюма ощутилась скользкая прослойка воды. Стоило отшатнуться от головы, как ласты отнесли его в сторону, и голова вновь превратилась в пухлый ком на вершине колонны, еле видимый в непрозрачной воде.

Быстро дыша через регулятор, он резкими, конвульсивными движениями продвигался сквозь грязную холодную воду.

«Ладно, – нервно говорил себе он, – подумаем. Что все это мне дало? Я узнал, что мой отец убил Багси Сигела, который, судя по всему, был Королем до него. И что мне теперь делать? Вряд ли мне следует… подложить отцу отравленный сахар в кофе или еще куда-нибудь…»

Как бы там ни было, то, что произошло здесь, несомненно, завершилось, и он повернулся и двинулся туда, откуда приплыл. Левую ногу у него словно перетянуло жгутом, и с каждым вдохом он слышал в баллоне звонкое металлическое «бррунг», что определенно указывало на то, что воздух подходил к концу.

Он выгнул спину, намереваясь всплыть на поверхность – и увидел над собой силуэты двоих аквалангистов. Оба держали в руках гарпунные ружья.

И оба, несомненно, только что заметили его присутствие и устремились вглубь, ему навстречу, нацелив на него свои ружья.

Крейн встрепенулся в изумлении и испуге и начал разворачиваться, рассчитывая уйти в более глубокие, более темные воды, но уже в следующий миг гарпуны задели его.

Один сорвал с него маску и заставил повернуть голову, а другой угодил в застежку и толстую мокрую ткань балластного пояса и зацепил кожу. Зазубрины застряли в материале порванного гидрокостюма. Крейн почувствовал, что стрелок потянул гарпун к себе; если он вырвет стрелу, то сможет быстро подтащить ее на шнуре к себе и перезарядить оружие. Второй стрелок, по всей вероятности, уже беспрепятственно сматывал линь своего гарпуна, возможно, он уже вытащил стрелу и перезарядил ружье.

Крейн ухватился за пояс и стержень гарпуна, нащупал шнур и потянул за него, подтаскивая себя к противнику.

Глаза Крейна были открыты, но маски он лишился, и поэтому ничего не видел в мутной воде и вынужден был выдыхать через нос, как новичок. Но даже паника не помешала ему вновь услышать где-то на обочине сознания мелодию «Когда начинается “бегин”», и смех, и громкий многоголосый разговор. А потом, даже без маски, он увидел над собой расплывчатое пятно – своего неведомого противника. В тот же миг натянутый шнур ослаб; противник бросил ружье и, наверное, собрался подплыть вплотную и прикончить Крейна ножом. И он уже находился совсем близко – всего в паре ярдов.

Совершенно не думая, Крейн снова протянул руку, схватился сзади за пояс – и обнаружил там пистолет, полученный от Сигела. Он выхватил его, взвел курок и сквозь воду направил на расплывчатое пятно, уже ощущая волнение взбаламученной противником воды, и нажал на спуск.

Пистолет и в самом деле выстрелил, хотя Крейн и не видел вспышки, да и выстрел под водой прозвучал, как громкий хриплый вскрик.

Но было видно, что тело над ним конвульсивно дернулось.

«Господи, я же ранил его, а может, и вовсе убил, – растерянно подумал Крейн. – Откуда я мог знать, что пистолет может стрелять под водой?»

В следующий миг он услышал приглушенный треск, и ремень маски дернул его за шею – второй пловец снова выпустил стрелу и снова попал в маску Крейна, которая, с разбитым стеклом, болталась где-то под правым ухом.

Свободной рукой Крейн схватил древко гарпуна. Другой рукой поднял автоматически перезарядившийся пистолет.

Он пытался проникнуть взглядом сквозь мутную воду и тучи пузырей, которые, вырываясь из носа, непрерывно мелькали у лица, – и вдруг опять начал видеть правым, искусственным глазом.

На темном фоне, который вполне мог быть ночным небом, к нему приближалась светящаяся белая фигура. Как на фотобумаге, где случайно отпечатали два кадра, он видел и аквалангиста в маске и ластах, но также и бородатого короля в мантии, и предмет, который следующий противник держал перед собою, являлся одновременно и гарпунным ружьем, и скипетром.

Крейн поднял правую руку, увидел на ней мешковатый рукав, который немыслимым образом оказался и черным неопреном, а то, что он держал в руках, было сразу и пистолетом калибра.45, и золотой чашей.

Баллон с каждым вдохом звенел – бррунг, бррунг, – и теперь ему приходилось делать усилие, чтобы втянуть воздух через регулятор.