Последняя тайна Распутина

Пристав Рогов очевидно лукавил. Да, если информацию о подъезжающем к дому Юсупова светлом открытом автомобиле и выстрелах на улице мог сообщить только дежуривший в ту ночь на Набережной Мойки городовой Ефимов, то тот факт, что «за ограду особняка был подан черный автомобиль с незажженными огнями, в котором находился какой-то темный груз», Ефимов видеть не мог.

И вот почему: теперь настало время вспомнить, что поведал прокурорам о судьбе убитой собаки денщик Нефедов.

«Допрошенный в качестве свидетеля денщик отца князя Юсупова Иван Нефедов показал… Найдя при входе в садик дома № 92 убитую собаку, он по приказу князя Юсупова снес ее в сад при доме № 94, причем труп собаки он пронес через маленькую одностворчатую дверь, ведущую из садика д. 92 в столовую и кабинет князя, и через столовую в коридор, а затем в сад дома № 94»[187].

Нефедов обрисовал прокурору путь крови жертвы из садика в сад. Это и был путь эвакуации тела Распутина. С фасада вывозить уже не решились – ночной переполох и так привлек внимание постового городового Ефимова и городового Власюка. И тогда тело отнесли в большой сад Юсуповского дворца, расположенный за усадьбой, ворота которого выходят уже на Офицерскую улицу и являются черным ходом из дворца. Труп пронесли по саду мимо внутренних помещений дворцового комплекса – мимо Прачечного флигеля и Конюшенного, выполнявшего роль гаража. Именно к нему и принесли «какой-то темный груз». Конечно, логично выглядело бы, если бы автомобиль заехал глубоко в сад и через арку вглубь парадного двора, и тогда бы процедура укладывания трупа в салон машины прошла незаметно. Однако на улице стояла зима, двор не расчищался, и авто могло надолго забуксовать, привлекая к себе внимание.

А то, что пристав Рогов не оговорился, нам дает понять несколько неожиданный источник: резидент британской разведки в Петрограде Самюэль Хор. В своей книге мемуаров он приводит полностью выдержку из одной из петроградских газет того времени, которую и отправил в Лондон. И вот что он публикует: «Некоторое время после того, как были слышны крики у пешеходного моста[188], полицейский заметил, как несколько человек прибыли к дому 21 у сада. Он попытался узнать, что же произошло, однако это ему не удалось. По его наблюдению, еще одна машина проехала примерно в 3 часа в сторону Мойки от того же сада»[189].

А почему об этом знал пристав Рогов? Ответ будет более чем парадоксален: напротив ворот сада Юсуповского дворца, буквально в 20 метрах и как раз напротив дома 21, на другой стороне Офицерской в доме 28 находился 3-й полицейский участок Казанской части, которым он и руководил! И у входа в участок имелся круглосуточный полицейский пост. Видеть отъезд черного автомобиля должны были дежурившие в ту ночь полицейские надзиратели Мухин и Колядич, а также городовой Григорьев, который сразу после тревожного звонка Ефимова был послан своим начальником к Власюку[190] и к моменту выезда автомобиля должен был вернутся на дежурство у полицейского участка.

Конечно, как следует из данных наружного наблюдения охранки, Симанович знал толк в коррупции, и поэтому он получил от пристава Рогова то, что этот полицейский почему-то не смог рассказать прокурору Ставровскому.

Но на этом расследование Симановича отнюдь не закончилось!

3.

Прокурор Ставровский решил и далее следовать по стопам душеприказчика Распутина, теперь уже во 2-й полицейский участок 2-й Адмиралтейской части, где служил городовой Ефимов.

И тут следствие тоже ждали серьезные криминалистические открытия.

«В дополнение к представлению моему от 31 декабря 1916 года за № 2379, имею честь донести Вашему Превосходительству, что по делу об убийстве крестьянина Григория Распутина /Новых/ 31-го того же декабря Судебным Следователем по важнейшим делам Ставровским был допрошен в качестве свидетеля пристав 2-го участка Адмиралтейской части Бороздин, который удостоверил, что Симанович, действительно, был у него 17 декабря 1916 года вместе с епископом Исидором, желая получить сведения об исчезновении Распутина. Бороздин передал Симановичу все, что ему было известно из доклада городового Ефимова, стоявшего в ночь на 17 декабря на посту на Набережной Мойки, на противоположном дому князя Юсупова. По словам Бороздина, Ефимов ему доложил, что в упомянутую ночь, в третьем часу он видел, как к особняку князя Юсупова подъехал закрытый автомобиль, из которого вышел и направился в подъезд названного особняка одетый в военную форму человек, лица которого за дальностью расстояния Ефимов рассмотреть не мог»[191].