Последняя вечность войны

В тот же момент непонятно откуда в руке девушки оказался длинный слиток золота – как раз такой, которые совсем недавно немецкие солдаты складывали в склепе в гроб «барона». Причём, если солдаты таскали слитки прижав их по-одному обеими руками к груди, то девушку вес куска золота, казалось, совсем не затруднял, словно слиток был сделан из картона. Она держала его одной рукой за кончик и даже слегка им помахивала.

– Знаешь, что это такое? – спросила она.

– Золото… – неуверенно ответил Симанин.

– Это твоё бессмертие, – сказала девушка, – Соглашайся, и ты никогда не умрёшь. Сохрани это золото, и вечность будет твоей. Твои останки если и найдут, то только через тысячи лет. Благодаря золоту ты будешь бессмертен. О тебе будут говорить и через тысячу… и через две… и через десять тысяч лет!

Девушка положила слиток золота на могильный холм рядом с собой, и тот под собственной тяжестью полностью скрылся среди коричневых комьев земли, словно погрузившись в воду. Девушка похлопала ладошкой по тому месту, где лежал слиток.

– Присядь-ка тут рядом со мной, – сказала она Симанину, – Я тебе кое-то расскажу.

– Нет! – Василий решительно попятился.

Незнакомка пугала его, ему внезапно захотелось оказаться как можно дальше от неё. Он сделал несколько шагов назад и уже собирался повернуться и броситься прочь, как девушка снова улыбнулась и попросила:

– Ты только не говори никому про золото, хорошо?

И в следующее же мгновенье она пропала. Симанин просто моргнул, и через секунду на могильном холме уже никого не было.

…Василий проснулся. Вокруг было темно. Где фонарик? Он лихорадочно начал шарить вокруг руками. Фонарика нигде не было! Возможно, он упал на пол или его кто-то забрал? Кто?!

Симанин в ужасе подскочил. Вокруг было тихо, темно и спокойно.

«Господи!» – подумал Симанин, – «Я – в гробнице. Кругом – гробы. Выход завален…О, господи, помоги мне!»

Он попробовал перекреститься, но не был уверен, что делал это правильно…

В тишине гробницы Симанин неожиданно услышал осторожное постукивание. Что это? Он напрягся, внимательно прислушиваясь к темноте. Неужели, в каком-то из гробов шевелился покойник? Василий замер – глупости какие! Он попытался припомнить расстояние от себя до ближайших гробов, и вдруг вспомнил, что у него в кармане были спички!

Определив наощупь, что в спичечном коробке оставалось восемь спичек, Симанин зажёг одну из них. Пошли драгоценные секунды света – да, гробница; да, кругом гробы; да, останки «барона» на полу; да, мёртвый немецкий солдат в проходе; да, золотые слитки в приоткрытом гробу, который тот солдат так и не успел полностью закрыть крышкой… Спичка погасла. Осталось семь…

Симанин чиркнул новой спичкой и подошёл поближе к двери. Судя по всему, ему не грозило задохнуться в склепе – пламя спички заметно отклонилось возле заблокированных дверей – значит, сверху в склеп всё ещё поступал свежий воздух… Мумия барона Мюнхаузена в проходе, труп немецкого солдата… Известковые плитки в конце коридора заметно размыты водой… Значит, если копать колодец, то только здесь… Спичка погасла, и Симанин с сожалением отбросил её в сторону. Осталось всего шесть… Где-то снова зазвучало радио – музыка, пианино…

Симанин забрался снова на каменную полку – в темноте и совершенно на ощупь. Томительные минуты и часы абсолютной темноты и тишины…

Внезапно совсем рядом раздался отчётливый стук и шорох – в каком-то из гробов зашевелился покойник… Или это только показалось? Может быть, это всего лишь крысы?

Снова вспыхивает спичка, но всё спокойно – склеп, гробы, безмолвие… Осталось пять спичек… Хочется пить… Симанину вдруг вспомнился недавний сон: дед, колодец… Да, нужно копать колодец! Но чем? Пятая спичка: на поясе убитого немецкого солдата – штык-нож и сапёрная лопатка. Симанин забрал найденные сокровища и, пригнувшись, чтобы защитить пламя спички, пошёл в конец склепа, где пол был немножко размыт водой, и, вообще, известковые плитки казались довольно рыхлыми…