Последняя звезда

– Я хочу его увидеть, Тодди, я должен его увидеть! Пришли мне его в Центр, немедленно! Даром, что он весит тонн десять – присылай, правительство платит за всё! Его надо обследовать на определителе частиц, в нём же следы, Филби, понимаешь, сле-е-ды! Если он действительно проскочил по ту сторону Окраины, на нём же остались сле-е-ды, элементарные частицы, рисунки магнитных и гравитационных полей, Филби, это же величайшее научное открытие, Филби, проливающее свет…

– Как, однако, быстро меняется твоё отношение ко мне! – Филби понимал, что теперь Туфф у него на крючке, и собирался покуражиться вдоволь. – Только знаешь, я очень обиделся на тебя и хочу компенсации!

– Компенсации?! – Туфф даже опешил, – А, ну ты странный! Компенсация будет невероятная – это же вопрос сейчас жизни и смерти, тебе сам Президент…

– Туфф, – Филби перебил друга, – что мне Президент, да светится его имя! Я хочу большего!

– Большего! – выдохнул Туфф, – Ну конечно, мы имеем гранты на это дело, и тебе, как человеку, внесшему весомый вклад, полагается бонусная схе…

– Большего! – рявкнул Филби!

– Филби, я потрясён твоей жадностью! Ну, чего ты хочешь?! Ну, хочешь, выбью для тебя новый корабль в качестве служебного…

– Большего!

– Хр-р-р, – только и смог хрюкнуть Туффир в ответ. Он набрал воздуха, но явно забыл, как дышать, и теперь его тело раздулось.

– Ты задолжал мне кружку пива ещё с прошлого раза! – победно возопил Тодд, потрясая кулаком.

– Ах, это… – Туфф наконец выдохнул и на глазах сдулся. Слабая улыбка надежды озарила его лицо, – Вот привезешь штуку – будет тебе пиво!

– Но только смотри, – это должно быть настоящее пиво в настоящем баре, и чтобы не на бегу, как всегда, а чтобы как в старые добрые времена – с чувством, с толком, с расстановкой… – впечатывал свои условия договора Тодд.

– Договорились, Филби, замётано, не вопрос! Нет проблем! Ерунда! Да чтоб я сдох! – Туффу так хотелось увидеть аппаратец, что он, не задумываясь, продал бы душу дьяволу, причем на месте, а тут речь шла о каком-то пиве, – Пришли мне её срочно, ну, пожалуйста, Тодд, я не хочу терять ни секунды!

– Ладно, Туффи, я отправляюсь на почту, но только смотри, ты обещал – мы должны посидеть по настоящему…

– Да как же я могу отказать, друг…

– Ладно, мы что-то разболтались, через двое суток – жди посылку! – и Филби, корчась от смеха, отрубил ноль-связь.

XXI

Первое, что он увидел, проснувшись, – тонкий силуэт женщины на фоне светлеющего неба. Шатёр был слегка приоткрыт, и свежий утренний воздух прозрачной струйкой затекал внутрь. Женщина сдала шаг, опустилась на ложе, подобралась поближе к нему, легла сверху, замерла, и словно любопытный преданный котёнок, посмотрела на него. Он утонул в её прекрасных карих глазах, таких внимательных и нежных, больших и влажных. Отвечая на призыв, Кеос обнял вавилонянку. Втянул пьянящий запах её тела, смешанный с какими-то райскими маслами. Он хотел пожелать ей доброго утра, но слова застыли на его губах и превратились в поцелуй, и он отпустил его на волю. Молодая женщина закрыла глаза и сладко понежилась, отвечая. Леонид крепче обхватил её и прижал к себе.

Алия, – так звали эту дочь Вавилона, – проворно вывернулась, отстраняя от себя страстного грека, встала, взяла в руки чайник. Налила пиалу и тут же прилегла рядом вновь. Она вовсе не хотела отказывать в любви, но считала важным, чтобы её господин прежде утолил жажду. Чай был горячим. Кеос смутился. Всё-таки греческие женщины не так прямо и откровенно прислуживали мужчинам. Он вдруг осознал, что с появлением вот этой хитрой маленькой кошечки вся жизнь его озарилась каким-то внутренним светом. Она, конечно, наивно думает, что он на ней женится, и она станет греческой аристократкой, и будет править его домом. Куда-то очень далеко отступили и война и заботы, и желание славы, и жажда власти. Так далеко, что он и впрямь захотел жениться на этой маленькой гибкой женщине. Вот взять, и просто так жениться, и сделать её счастливой! Не на правах победителя, не наложницей или рабыней, а взять замуж, сделать женой, равноправной гречанкой! Вот так вот просто – взять и сделать! Вопреки мнению родных и близких, вопреки традициям, вопреки старейшинам, да даже самому Господу Богу вопреки!

Кеос медленно пил ароматный персидский чай и с теплотой разглядывал девушку. Она смущалась поначалу, потом стряхнула с себя скромность и села у его ног. Взяла в руки кувшин с маслом, обмыла руки и начала медленно массировать ему ноги. Кеос застонал:

– Алия, пощади!

Но она и не подумала, лишь немного зарделась и продолжала ласкать его ноги. «Где она этому научилась?» – подумал Кеос. А потом отогнал от себя эту мысль. Да не всё ли равно, где! Главное, что она сейчас это делает для него. Это главное!

– Алия, пощади! Я не дотерплю до вечера! Или ты хочешь, чтобы я похитил тебя среди белого дня?

– Хорошо, мой господин, я сейчас закончу, мне просто жалко смотреть на твои ноги, они так избиты дорогой и войной! Считай, что это мой способ сказать тебе «доброе утро».

Вместо ответа Кеос протяжно застонал и вновь привлёк девушку к себе.