Последние дни Амвелеха (СИ)

— Айзек, — отец не обернулся, но в его голосе не было ни тени гнева и осуждения, которые так боялся услышать Айзек. — Для Амвелеха настали тяжелые времена. Возможно, его последние дни. Они настают с неизбежностью смерти. Ни ты, ни я, и ни Исмэл не запускали этот механизм, но в то же самое время в этом повинен каждый из нас. Шаг за шагом, принимая неверные решения, полагаясь на себя, уступая желаниям, обидам и страхам, противясь воле Господина и уготовленному для нас пути. Амвелех слишком давно ступил на неверную дорогу. И мы его наследники — ты, я, Исмэл, твоя мать, каждый ребенок, рожденный в лоне его стен. Мы родились на пути гибели и можем либо следовать ему, ускоряя процесс разложения, либо бороться с ним. Мы здесь, чтобы повернуть мир к новому циклу и исполнить пророчество о Новом Эдеме. Это важнее, чем бунт в Амвелехе.

— Но как мы можем бороться, запертые здесь? Что если мы умрем в Пустыне?!

— Мы не умрем. Что бы не ждало нас впереди, мы умрем не раньше, чем исполнится завет.

— Почему мы не можем исполнить предначертанное в Амвелехе?

Абрахам повернулся и взглянул на сына.

— Кто ты, чтобы торговаться с богами?

— Прости, отец, — Айзек смиренно опустил глаза.

— Это только наш путь — мой и твой, — Абрахам замолчал. Покачнулся, опираясь на трость, затем снова взглянул на сына. — Твоя вера слишком слаба, раз ты задаешься такими вопросами. Как послушник, ты должен отринуть своеволие и следовать воле тех, кто постиг Закон.

— Да, отец, — Айзек еще ниже опустил голову.

— Каждый должен выполнять возложенную на него миссию, иначе борьба с несправедливостью и Хаосом обернется борьбой с Господином. Этот путь избрал твой брат. Он не ведает, что творит.

Слова отца прозвучали, как никогда мягко. Подняв голову, Айзек с удивлением увидел, что в его глазах боль. Абрахам отвернулся к смотровому окну.

— Ты — хороший и справедливый мальчик, Айзек. Хотел бы я, чтобы боги распорядились иначе.

Внимание Абрахама вдруг привлекло нечто за бронепластиком иллюминатора в самом сердце песчаной бури. Он отвернулся от сына и вгляделся в мятущиеся вихри песка за пределами триеры. Лицо его побледнело.

— Отец? Что там?

— Человек.

— В пустыне? В такую бурю?

Айзек подошел к смотровому оконцу. Сначала он ничего не увидел, но вскоре заметил темный силуэт, выделяющий среди беспорядочной массы песка. Казалось, там брёл человек, закрывая голову руками. Вокруг него темно-серыми сполохами метался плащ. Песок огибал одинокую фигуру, словно его защищали огромные невидимые крылья. Уже в следующее мгновение порыв ветра и песка повалил его, человек упал на колени, ничком, попытался ползти, но песок засыпал его, погребая под новым барханом.

— Я не вижу у него кислородных баллонов, — сказал Айзек. Странник посреди необитаемой, непригодной к жизни, пустыни вызывал у него суеверный ужас. Кто, кроме демона пустыни, мог оказаться здесь в такую бурю? И эта одежда — Айзек никогда не видел ничего подобного.

— Дулос! Подготовить фюлакс и разгерметизацию двери в грузовом отсеке.

Абрахам уже застегивал ворот комбинезона на горле, бережно придерживая бороду другой рукой. Забытая трость покоилась под иллюминатором.

— Исполнено, Святейший.

— Отец?

Не веря глазам, Айзек смотрел на отца.

— Это моё испытание веры, сын. Мы не можем оставить его там умирать. Я… я чувствую это.

Абрахам отстранил сына, вставшего у него на пути, и пошел через узкий коридор из жилого отсека к грузовому. Он почти не хромал. Айзек бросился следом.

— Это безумие, отец! Ты нужен Амвелеху, а не этому незнакомцу! Демоны пустыни коварны, они могут творить иллюзии. Что делать здесь человеку? Ты же видел, что буря не причиняла ему вреда, пока он не оказался рядом с нашей триерой.

— Здесь недалеко станция, — Абрахам остановился перед шлюзом грузового отсека. — Человек это или нет, мы должны попытаться его спасти.

— Отправь дулоса!

— Песок выведет их из строя. Наши модели слишком примитивны, они не предназначены для работы в пустыне, тем более во время песчаной бури.

— Тогда должен пойти я! Я моложе, сильнее. Ты же погибнешь! — Айзек сжал кулаки, не зная, как отговорить отца от самоубийственной вылазки в песчаную бурю. — Ты должен выполнить завет!

Абрахам, уже шагнувший в шлюз, повернулся и поглядел на сына.

— Поэтому ты останешься здесь. Все будет в порядке, сын, у меня есть мой фюлакс, он должен выдерживать и бóльшие перегрузки. Но если я не вернусь, возвращайся в Амвелех. У тебя есть доступ к Театру. Распорядись им достойно моей памяти. И… чтобы ты не увидел, сохрани веру.

— Но, отец! К Театру?.. У меня? Я…

— Господин откроет тебе всё, что ты должен знать, со мной или без меня, и это будет не то, что ты ожидаешь увидеть. От Незаходящего ничто не скроется, — он осенил сына жестом благословения и оттолкнул вглубь коридора. — Дулос, задраить шлюз.

— Исполнено, господин.

Комментарий к Глава шестая. Путь гибели

*Использованы стихи из драмы Софокла «Эдип-царь». Пер. с др. греч. Дмитрия Мережковского.

========== Глава седьмая. Испытание веры ==========