Последние дни Амвелеха (СИ)

Абрахам подошел к неподвижному телу и перевернул его на спину. На незнакомце не было фюлакса, только защитный комбинезон с широким, оборванным плащом. Вокруг головы был намотан лоскут, а под ним — лицевая маска со стеклянными кругляшами глаз и респиратором из кожи и металла на пол лица. Этот человек воевал с пустыней при помощи древних технологий, и, как ни странно, был ещё жив. Из респиратора вырывалось хриплое, прерывистое дыхание. Несколько секунд архонт смотрел на него, сомневаясь в правильности решения, которое принял в смятении духа и ума. Он знал, кто перед ним. Присутствие чужака на триере неизбежно повлечет за собой множество неудобных вопросов, но долг жреца и ожидания сына требовали от Абрахама доделать начатое до конца. Он чувствовал, что за всем произошедшим: за испытанием, которому была подвергнута его вера, и чудесным явлением незнакомца из недр песка — кроется неведомый ему замысел. С непривычной легкостью Абрахам поднял мужчину на руки, бросил взгляд на расплывающуюся в горячем воздухе станцию и повернул к вездеходу. Сердце было полно недобрых предчувствий.

— Он жив?

Айзек вытягивал от любопытства шею, но не рисковал подходить ближе, пока дверь грузового отсека не приняла первоначальное положение.

— Жив. Помоги мне.

Опасливо глянув на распростертое на полу тело, Айзек шагнул к отцу. Он подумал о том, чтобы обнять его, но не решился. Отец, сколько Айзек его помнил, всегда был стариком, теперь же юноша увидел в нем храброго и отчаянного мужчину. Сердце его переполняли гордость и радость, что Абрахам вернулся живым.

При помощи дулоса, они отволокли чужака в жилой отсек и уложили на свободную койку — напротив кровати Айзека.

— Как он мог выжить, отец? Без фюлакса, без баллонов?

— При помощи этого, — Абрахам указал на респираторную маску. Повернув голову незнакомца лицом к стене, он расстегнул кожаные ремешки на голом затылке и снял маску. Дыхание незнакомца выровнялось. — Пустыня обитаема.

Высокие скулы и тёмная кожа напомнили Айзеку аватар брата. Смуглые лица сейчас редко встречались в стенах Амвелеха. Считалось, что это признак «дурной крови», хотя Айзек и не знал, что это значит. Родившиеся с таким недугом прибегали к услугам Терапевта, поэтому, как подозревал Айзек, встретить смуглого человека теперь можно было разве что среди бунтовщиков. Однако даже для вирта незнакомец выглядел странно. В удлиненные мочки его ушей были вставлены кольца, как делали некоторые женщины в Амвелехе, а на голове не было ни единого волоса. Но необычнее всего была его одежда — ни покрой, ни материалы Айзеку не были знакомы.

— Кто он, отец? Как можно жить в пустыне? Разве она не отравлена?

— Раньше их называли илóтами, — ответил Абрахам только на один из заданных вопросов и отстегнул от пояса незнакомца ксифос незнакомой конструкции, но всё-таки похожий на те, что он видел в юности в Амвелехе.

— Как? — спросил Айзек изумленно и хихикнул, пытаясь сдержать смех. Это слово использовали в Амвелехе для ругательств, поэтому он не ожидал услышать его от отца. Он даже не сразу сообразил, что отец говорит о спасенном страннике.

— Илóтами, — повторил Абрахам. — Вырванная страница истории Амвелеха. Вам было ни к чему об этом знать, поэтому наши ближайшие предки сочли нужным стереть информацию о них из нашей памяти и Сети. Этот народ некогда жил рядом с нами, Айзек. Они строили Город, систему автономного жизнеобеспечения, эко-среду, инфраструктуру, станции добычи аргона-хюлэ. Одним словом они построили всё, чем мы пользуемся до сих пор.

— Разве Амвелех строили не дулосы? — возразил Айзек.

— Согласно официальной версии, — подтвердил Абрахам. — И это правда, если не брать во внимание, что в то время дулосами называли не машины, а людей. Во время катастрофы для них не нашлось места в стенах Города, поэтому долгое время считалось, что никто из них не выжил. Как видишь, это не так.

Айзек вдруг испугался. Дело было даже не в деяниях предков, а в том, что ему лгали. «Жрецы промыли тебе мозги», — вспомнились слова Исмэла. Отец подтвердил это так легко и внезапно, что Айзек не знал, как реагировать. Он даже боялся задать вопрос, потому что ему казалось, что все что он сейчас услышал было галлюцинацией, и отец сочтёт его сумасшедшим.

— Их… бросили умирать? Я правильно понял? — спросил он неуверенно.

Абрахам опирался рукой о спинку койки, на которой лежал илот, и внимательно следил за реакцией Айзека.

— Город рассчитан на ограниченное число поселенцев. В это число не входили рабы. К тому времени их уже могли заменить машины.

Айзек потер виски. Радости от возвращения отца как не бывало. Усталый, спокойный голос архонта не допускал возражений и критики. Он говорил так, будто это были малозначительные факты давно забытой истории. Айзека коробил такой тон. Ему хотелось возразить, возмутиться, но под суровым взглядом отца он терялся.