Последние дни Амвелеха (СИ)

Исмэл искал выход, Исмэл жаждал бессмертия, Исмэл думал о том, чтобы договориться с киберами, чтобы они создали для человека совершенное тело. Он был помешан на контроле и власти. На верховном жреце Абрахаме и Театре. Ему не было дела до нее. Ему нужен был предатель из числа стратегов, а не она сама. Руфь мечтала раствориться в Сети. Она была слишком слаба, чтобы желать бессмертия. На пол упали клочки волос, спиленные или вырванные с корнем. Маленький дулос уборщик, выкатился из своей ниши и всосал их в тонкую трубку. Что они делают с органическими отходами? Перерабатывают и поставляют нам в качестве пищи? Руфь знала, что дело обстоит не совсем так, но все же ощутила как к горлу подкатывает ком. Многие, такие, как благословенная, ныне покойная, госпожа Эстер, пытаются обмануть себя и реальность, заменяя изношенные тело кибербиологическим материалом. Они боятся старости и болезней тела, так почему же они не понимают тех, кто желает избавиться от тела совсем? Разве им не знакомо отвращение? Разве подобает великой жрице придаваться гнусным физиологическим испытаниям каждый месяц? Руфь закусила губу, давя смех. Или она первым делом удалила матку и всю непригодную к материнству репродуктивную систему, чтобы забыть о чудесной и омерзительной женской природе. Пусть так, но что насчет других физиологических потребностей тела? Выступает ли у нее пот? Как она избавляется от отходов пищеварения? Руфь рассмеялась. Ничто не разрушает так величественный образ, как естественные потребности организма.

Руфь поглядела на себя в зеркало. Чёлка висела скомканным и переломанным пучком. «Симулякр» — это отражение в зеркале. Изображение на гладкой поверхности стекла. Исмэл, несущий на себе печать ублюдка и полукровки, всегда был слишком серьезен. Он забыл, что «Симулякр» — прежде всего игра. Они все забыли об этом — даже она сама. Почему её заботит судьба лицемеров, примкнувшим к фундаменталистам? Куда справедливее было бы выкинуть их из Сети, закрыть доступ, оставить наедине с их пресловутыми традиционными ценностями и выедающим мозг морализаторством. Они сожрут друг друга, когда вокруг больше не будет других врагов. Исмэл поступил бы так, если бы был уверен, что уход в зазеркалье не станет ловушкой. Если бы он мог забрать с собой и само зеркало! Он боится, что его разобьют здесь, в реальности. Патологическая неуверенность и страх перед неподатливой реальностью не позволяла им сделать этот последний шаг. Девочка, которая всё еще пряталась в Руфи, верила, что зазеркалье Сети не знает границ, что поверхность стекла — мост, который следует сжечь за собой и забыть, как страшный сон. Но Руфь взрослая, с трудом добивавшаяся своего положения среди пренебрежения мужчин и снисходительности женщин, продолжала в страхе оглядываться назад. То же делал Исмэл, а ведь за ним шли все вирты.

CsO, Театр, заигрывание с Генезисом — Руфь чувствовала смертельную усталость, когда думала об этом. В действительности она не беспокоилась о тех, кого Исмэл лишает выбора, она просто не хотела, чтобы их избранных круг разбавился толпой неуравновешенных болванов. Другие не заслужили этого шанса. Виртам не нужны те, кто предал их изначально.

Вернувшись в комнату, где временно размещалась их группа, Руфь нашла свободное, более или менее комфортное место и скользнула в Сеть.

— Исмэл, — постучалась она в неактивный профиль, — Исмэл! Где ты?

В статусе застыло последнее сообщение: «Со мной всё в порядке. Мне нужно подумать», которое он прислал полчаса назад. Руфь охватило беспокойство. Она переключилась на поиск по Виртуальному Городу, но Исмэл действительно хотел, чтобы его оставили в покое — он исчез целиком и полностью. Это не означало, что его нет в Сети, но найти его было там невозможно. Одна из возможностей Сети, которую сама Руфь ценила превыше закона об анонимности — возможность побыть невидимкой, молчаливым наблюдателем, бесплотным духом. В реальности нельзя и быть, и не быть одновременно, в Сети возможно почти всё. Руфь знала это, но сегодня мертвенно серый профиль Исмэла пугал её до чёртиков. Что если он действительно вышел из Сети совсем? Эта мысль была сродни вести о смерти.

— Исмэл, пожалуйста, не молчи. Ты здесь? Ты же здесь? Ответь мне.

Профиль оставался серым. Руфь запаниковала. Не выходя из локации Исмэла, она нашла значок Кедара.

— Кедар! Ты можешь отследить вирт-шлем Исмэла? Это срочно.

— У него проблемы? — значок выпрыгнул на первый план и загорелся любознательным зеленым. В подобных ретро-чатах до сих пор использовали цвета дулосов, для выражения эмоций.

— Я не знаю. Возможно, ничего страшного. Он просто не отвечает. Пока рано бить тревогу, но я хотела бы убедиться.

— Не вопрос, — ответил Кедар. — Я попробую.

Время тянулось мучительно долго. Руфь успела рассмотреть значок Кедара вдоль и поперек, изменить кое-какие настройки у себя, когда наконец ее собеседник оживился, и к ней поступили координаты.

— Что он забыл в ангаре триер? — удивилась Руфь, и статичный аватар Кедара засиял цветом недоумения.