Последние дни инков

Писарро принял мудрое решение, поскольку, помимо него самого, это был самый опытный конкистадор в отряде. Сото прибыл в Перу с уже сложившейся репутацией. Доблестный, храбрый, хорошо владевший оружием, он также был великолепным наездником. Он прибыл в Новый Свет еще в юном возрасте. Это было в 1513 г., когда Бальбоа и Писарро открыли Тихий океан. Несмотря на юный возраст, карьерный взлет у Сото был феерическим.

К своим тридцати годам Эрнан де Сото уже обладал огромными поместьями в недавно завоеванном Никарагуа, и он вполне мог уйти на покой. Не менее амбициозный, чем Кортес и Писарро, Сото желал обрести властные полномочия — управлять туземным царством. Сото и его партнер Эрнан Понсе де Леон заключили соглашение с Писарро: в том случае, если Сото и его компаньон предоставят два корабля и военный отряд, Писарро поделится с ними командными полномочиями и частью самых отборных плодов, которые должно было принести планировавшееся завоевание Перу. Два года спустя высоко в Андских горах тридцатидвухлетний Сото вел передовой конный отряд по мощеной дороге, соединявшей Кахамарку и лагерь самого могущественного туземного вождя на американском континенте.

По словам Хереса, «инкский лагерь был разбит на склоне небольшого холма. Хлопковые палатки растянулись на расстояние трех с половиной миль. В центре находился шатер самого Атауальпы. Все воины стояли за пределами своих палаток, их длинные копья, напоминающие пики, были воткнуты в землю. В лагере, по-видимому, находилось более тридцати тысяч воинов».

Сото со своим отрядом проехал сквозь бесконечные неподвижные ряды инкской пехоты, в молчании взиравшей на него. Войска не проявляли никаких эмоций, но, безусловно, их должен был удивить вид этих бородатых людей, облаченных в блестящее металлическое обмундирование. Также индейцев должны были поразить диковинные животные под иноземцами, отдаленно напоминавшие гигантских лам. Не пользуясь мостом, испанцы пустили лошадей напрямик через неглубокую реку. У берега второй реки Сото приказал своим людям остаться на этом месте, с собой он взял только двух человек из своего отряда и переводчика Фелипильо: предстояла встреча с инкским императором.

Вскоре показалось здание, оказавшееся купальней: там имелся внутренний двор, в центральной части которого был выложен искусственный водоем из гладкого камня. К купальне были проложены две каменные трубы — одна из них подводила горячую термальную воду, а вторая холодную воду. На лужайке перед внутренним двором сидел человек на низком сиденье. На нем была длинная туника, множество золотых украшений и алая налобная повязка. Хотя этот человек и не поднял головы, по его манерам и по тем знакам почтения, которые ему выказывали окружающие, Сото понял, что это не кто иной, как Атауальпа, великий инкский император. По прошествии четырех лет странствий отряд Писарро получил наконец возможность лицезреть «великого повелителя Атауальпу, о котором столько всего было наслышано. Он сидел на маленьком, очень низком стульчике, похожем на те, которыми обычно пользуются турки и мавры. Он излучал такую величественность, какую до сих пор не приходилось встречать». Другой свидетель рассказывал: «Он сидел, демонстрируя бесконечную величественность, вкруг него стояли все его женщины. Чуть поодаль стояли индейские вожди, место каждого определялось его рангом».

Все инкские представители знати носили головные повязки и одежду с узорчатыми символами, обозначавшими их ранг и место происхождения, инкский правитель один во всей десятимиллионной империи мог носить головную повязку со священной бахромой, или маскайпачей. Искусно вытканная его служанкам и, мамаконам и, изящная бахрома окаймляла головную повязку. Эта бахрома была сделана «из очень тонкой алой ткани, исключительно ровно вырезанной и очень искусно скрепленной посередине маленькими золотыми столбиками. Полоски ткани были соответствующим образом связаны, но ниже столбиков они были уже развязаны, и эта часть ниспадала на лоб… Эта бахрома, спадавшая на лоб, была в дюйм толщиной».

Дерзкий и бесстрашный, Эрнан де Сото направил своего коня по направлению к инкскому императору, приблизившись так близко, что дыхание лошади заставило бахрому налобной императорской повязки на мгновение затрепетать. Но Атауальпа, оказавшись в непосредственной близости от огромного животного, которого он никогда прежде не видел, не повел и глазом. Инкский повелитель продолжал смотреть в землю, как будто не замечая присутствия испанца. С помощью переводчика Фелипильо Сото начал свою заранее подготовленную приветственную речь: