Последние дни обороны Севастополя. Июнь – июль 1942 г.

Но дело было не в Сталине. И реплика была не об этом. Морской пехотинец-инвалид, который и был автором реплики, дал пояснение в своих воспоминаниях. Речь шла о том, что тех моряков, кто выжил в аду Севастополя, Одессы, Керчи и Новороссийска, с подачи командования считали трусами и пораженцами. Именно их заставляли искупать «вину» за падение Севастополя в десантах и крайне рискованных и непродуманных локальных операциях.

Далее стенограмма конференции подверглась сильной правке. Адмирал попытался все свалить на злой сталинский режим, на некое «недоразумение», но с места кто-то крикнул: «Да ты сам, …, документы подписывал, все знают!» И кого-то вывели из зала. В протокол это не попало, а осталось только в воспоминаниях ветеранов, с которыми мне удалось побеседовать. Эту реплику убрали, оставив только: «Аплодисменты». Действительно, судьба севастопольцев была трудной. Многие из них пошли по этапу только потому, что указали в своих анкетных данных участие в обороне Севастополя. При работе с документами встречалась резолюция командующего на одном из личных дел, сделанная красным карандашом: «Вы должны были сражаться, а не сдаваться в плен!» Но сразу по прилете на «Большую землю» этот же человек не только не направлял корабли на спасение Севастополя, но и запретил посылку кораблей и подводных лодок, по сути свернув попытку эвакуации, начатую С.М. Буденным.

Уже днем 1 июля 1942 года в адрес генерала Новикова ушла телеграмма: «По приказанию Командования ЧФ «Дугласы» и морская авиация присланы не будут. Людей сажать на БТЩ, СКА и ПЛ. Больше средств на эвакуацию не будет. Эвакуацию на этом заканчивать». То есть человек не только покинул войска сам, но и обрубил эвакуацию другим.

Более того, избежав плена сам, он занял жесткую позицию по отношению к тем, кто сражался вместе с ним в Севастополе. Точнее, сражался рядом с ним. Но и это еще не все грани произошедшего. По флоту и береговым частям прокатилась волна репрессий. Экипаж одного из мобилизованных тральщиков (в мирное время это была грунтоотвозная шаланда Морспецстроя НКВД) был арестован в полном составе за «подстрекательство к бунту против Советской власти и клевету на высокопоставленных командиров флота». При внимательном изучении дела выяснилось, что расчет действительно совершил страшное преступление. Один из краснофлотцев расчета, увидев командующего ЧФ, вполголоса сказал: «Вон он, …, вышагивает, при параде, а людей бросил!» Краснофлотец этот служил в расчете одного из севастопольских дотов, был тяжело ранен. После выздоровления, по ограниченному состоянию здоровья, был определен комендором на тральщик. Дали ему десять лет лагерей, а остальным краснофлотцам от четырех до шести лет. За что?

Отношение к тем, кого освобождали потом из плена, было точно таким же. Сохранилась телеграмма, в которой

Н.Г. Кузнецов укоряет Ф.С. Октябрьского в том, что «количество осужденных на Черноморском флоте вчетверо превышает количество осужденных на всех флотах и флотилиях, вместе взятых…». Сдался в плен – значит предатель! Создать такое мнение на флоте было не сложно. Те, кто действительно воевал, остались там… в Севастополе.

Видимо, это не простили ветераны-армейцы, да и морские пехотинцы тоже, хоть их осталось совсем мало.

Бойцам морпехоты повезло меньше. Бывших «севастопольцев» из числа выздоровевших раненых обычно сводили в одно подразделение. Первым из таких подразделений стала 255-я морская стрелковая бригада, в которой за время войны личный состав сменился 11 раз! Вторым таким подразделением стала 83-я морская стрелковая бригада. Вспомним хотя бы о том, кто выручал остатки войск Эльтигенского десанта и был брошен на произвол судьбы.

Вспомним судьбу 255-й бригады А.С. Потапова. Ее полностью положили в бездарно спланированных десантах. Вспомним Станичку, Южную Озерейку. Руководство высадкой этих десантов было возложено на командующего ЧФ. Вспомним Эльтиген… Если поднять списки личного состава, то в первом броске в основном бывшие «севастопольцы» и «керчане».

Вспомним малоизвестные десанты 1943 и 1944 годов. Мариупольский, Бердянский, Николаевский. Кто помнит о них? Почти никто. Капитан-лейтенанту В.Э. Немченко в одном из десантов было поставлено в вину, что он сохранил почти весь личный состав, на что он ответил: «Да, я потерял всего 13 человек, но каких!» Константин Вильшанский в прошлом тоже был «севастопольцем», и не случайно он попал в тот десант, откуда возврата не было. Дрались бойцы таких подразделений как черти, людям после Севастополя было терять уже нечего, но…

После освобождения из румынских лагерей для военнопленных Слобозия и Калафат, где основной контингент составляли пленные «севастопольцы» из офицерского состава, находившегося в плену, были сформированы два «ударных» офицерских батальона, которые были брошены на штурм хорошо укрепленного Будапешта. По воспоминаниям В.П. Папаева (110-й полк связи Приморской армии), «многие погибли, ведь для всех мы были «без вести пропавшие защитники Севастополя»… После тех боев в нашем батальоне из 200 человек осталось 20».