Последние дни. Том 1

Дежурная сестра ошалело взглянула на него, когда он несколько часов назад ворвался в охваченное буйством телевизионное фойе, волоча на себе пару манекенов. Он тогда промямлил, что, дескать, это методика восстановления диссоциатиков… Что ж, надо будет держаться за эту версию. Очень может быть, что когда-нибудь он и впрямь проверит это средство на диссоциатиках!

В действительности ему позарез требовался маскирующий эффект этого сооружения. Лонг-Джон Бич оказался опасно опустошен во время этого бедлама с мороженым, а Арментроуту требовалась любая доступная маскировка, потому что, похоже, бог явился прямо сюда, устроил землетрясение и освободил узников из заточения.

Арментроут запрокинул голову и посмотрел на свежую трещину в потолке.

И тут же встал, содрогнувшись всем телом. Полностью заряженный сотовый телефон тяжело оттягивал карман пиджака, но внезапно доктор осознал, что не может находиться в телевизионном фойе ни минутой дольше, и поспешно направился прочь, помахав дежурной сестре через окошко поста.

«Пламтри и Кокрен, – говорил себе Арментроут, шагая по полутемному коридору к своему запертому кабинету. – Зачем богу могло понадобиться освобождать еще и Кокрена?»

Он досадливо упрекал себя в том, что не обратил должного внимания на галлюцинирующего вдовца. Как этот человек мог обзавестись пятном в виде листа плюща у основания пальцев на тыльной стороне правой ладони? Кокрен ни разу не упомянул о случаях бреда или видений, пока находился здесь, – что-нибудь подобное заставило бы Арментроута насторожиться; но мог ли быть этот угрюмый вдовец чем-то большим, нежели простым экстрасенсом, могла ли у него существовать какая-нибудь связь с богом?

Ключ Арментроута отлично открыл замок кабинета, но доктор слишком углубился в свои мысли, чтобы порадоваться этому маленькому самоутверждению. «Нужно было посадить его на сильнодействующие препараты, – думал он, шествуя по линолеуму и усаживаясь в кресло, – черт возьми, это ему нужно было назначить бензодиазепин и ЭСТ! Подвергнув им Пламтри, я потерял больше, чем приобрел, даже если мой… даже если никакой далекий призрак не запеленговал меня».

«Я попробовал на вкус вашу кровь и знаю запах вашего семени. С точки зрения вуду, это означает, что в моем распоряжении полный комплект ваших „документов“…»

«Совершенно верно, – думал сейчас Арментроут. – Зато у меня имеется пробирка с вашей кровью, мистер Салвой».

Он уставился на комплект из двух соединенных вместе ростовых кукол, прислоненный к кушетке. Эта штука, снабженная рубашками, куртками, брюками и туфлями, должным образом закрепленными на алюминиевых трубках, и с головами от магазинных манекенов, надетыми на вращающиеся стойки, которые заменяли шеи, выглядела как два приветливо улыбающихся человека, обнимающих за плечи невидимого третьего, посередине; и, привязав каркас к своим плечам, Арментроут как раз стал бы этим самым третьим, человеком посередине. Рычаг, находившийся в груди левого манекена, позволял ему двигать механическими внешними руками, а тот, что в правом, – крутить головами. В затылках пенопластовых голов он вырезал отверстия, затолкал туда десятки бумажных салфеток, испачканных каплями крови пациентов, и спрятал дыры под париками «Дайнел». Все сооружение весило около двадцати фунтов, его было неудобно носить, и на людях оно привлекало слишком много насмешливого внимания, но в нескольких случаях оно показало себя эффективным многоуровневым психическим скремблером, до жути удачной преломляющей и отклоняющей маской. Арментроут подумал, что какой-нибудь придурок с простецким старым ружьем вполне может даже выстрелить не в ту голову.

Телефон на столе зазвонил, заставив его подскочить в кресле, и за мгновение до того, как сообразить, что в боку у него всего лишь вибрирует одновременно зазвонивший сотовый телефон, он решил, что с ним случился сердечный приступ.

– Да! – сказал он в трубку, поднеся ее к уху. «Только бы не издалека, – в страхе думал он, – ну пожалуйста. Пусть это наконец окажется коп».

И, к счастью, это оказался коп.

– Доктор? – раздался мужской голос. – Это Гамильтон, из полиции. Простите, что так поздно. Я только что закончил смену и вышел со службы. У вас есть чем записать? Я выяснил расположение того места, где ваша фруктовая[46] девица, по ее словам, убила короля, Летающую монахиню.

Арментроут записал дрожащей рукой адрес на Нептун-авеню в Лейкадии.

– Удалось ли вам что-нибудь узнать насчет смерти Нила Обстадта два года назад?