Последние каникулы, Шаровая молния

 Он проводил взглядом Кузьмина. Когда тот тихо закрыл за собой дверь, положил его отчет в красную папку с тиснением "Академия". Он побыл еще некоторое время на работе, дожидаясь, пока разъедутся на машинах сотрудники, а потом электричкой поехал домой. Всю дорогу он стоял, и об его дорогой серый плащ терлась грязным ватником старуха. У него было много сложных проблем, но вот сейчас решалась одна из них, и он прикидывал варианты защиты и нападения.

 Дома, до отвала наевшись и распустив на себе все узлы, он полистал газеты, посмотрел телевизор, бесстрастно регистрируя перипетии футбольного матча, и уже совсем поздно позвонил Н.

- Я разговаривал,- сказал он.

 На том конце линии промолчали.

 Герасименко слышал, как Н. попыхивает сигаретой, представил себе его, маленького, уютно свернувшегося в удобном кресле, обмысливающего какой-нибудь новый коварный ход против Кузьмина.

- Он не хочет,- сказал Герасименко.- Наверно, не видит перспективы. Или ты его смутил.

- Что он собирается делать?

- Думать,- усмешливо сказал Герасименко.- Типичный лабораторный гений.

- Можешь заставить его дать публикацию?

- Нет!-открестился Герасименко.-Устроит скандал.

- Пришли мне копию его материалов. И не пускал бы ты его больше к Коломенской!..- сказал Н., влиятельный член академической комиссии, курирующей лабораторию Герасименко.- Может, очнется?

- Надеешься? - как бы удивился Герасименко, подавляя злорадную улыбку, и вежливо, мягко положил трубку на рычажки аппарата. Он сел на диване, в угол, и, почесывая висок, стал рассуждать. Время от времени его разбирала злость: если действия Н. подчинялись законам своекорыстия и дальновидного планирования, то Кузьмин в своих поступках был непредсказуем!

 

 Отчет Кузьмина утверждали на комиссии. На этом настоял Н. Хоть так он хотел закрепить факт.

 Председателем комиссии был шеф, а среди ее членов Кузьмин заметил Тишина и Н. В зал Кузьмина пригласили только на минутку - по-видимому, кто-то из членов комиссии полюбопытствовал, что это за тип. Шеф вышел к нему навстречу из-

 за стола, поблагодарил за работу от имени членов комиссии, сказал, что все недоразумения исчерпаны, спросил, где Кузьмин собирается опубликовать материалы. С понимающей улыбкой в глазах он выслушал вежливо-уклончивый ответ, покивал Кузьмину и отпустил. Кузьмин оценил тонкую усмешку, тронувшую губы Герасименко, и молчание Н.

 Он пошел по Солянке к Яузе, постоял полчасика на ветру и уже продрог, когда заметил машину шефа, медленно ползущую вдоль тротуара. Тишин пристально вглядывался в прохожих.

- А мы боялись тебя в коридоре встретить,- сказал он, тиская Кузьмину руку.

 Кузьмин заметил седину в его голове.

- Я ж давнишний конспиратор,- сказал Кузьмин.- Я вам репутацию не испорчу.

- Зато себе в таких передрягах вы ее можете подмочить,- сказал шеф, энергично крутя руль.- Ну, что, молодые люди, скинемся на троих?

 Он увез их в какие-то переулочки. В шашлычной было сумрачно - на улице пошел дождь,- но тихо и уютно.

 Тишин разлил вино, разложил по тарелкам бутерброды.

- Боря,- сказал шеф.- Выпьем за Кузьмина, анархиста и тихоню. От всего сердца пожелаем ему удачи и впредь! - Шеф, пристально глядя на Кузьмина, поклонился ему и поднял бокал.

 Кисленькое винцо не пьянило, утоляло жажду.

- Между прочим! - сказал шеф.- Что это Н. на вас взъелся, понимаете? Да! Поздравляю, вас перепечатали в "Сайенс" - из "Вестника Академии".

- Ту, первую статью? - изумился Кузьмин. - Лестно!

- Дозрели американцы,- сказал Тишин.- Теперь, Андрей, держись!

- Дельный совет,- согласился шеф.- Будьте осторожны со своими идеями. Или скажите наконец громко и ясно: про вашу живую воду, про то, что вы натворили у Коломенской. Что вы отделываетесь таблицами? Думаете, я скажу? Нет, дорогой мой, я человек порядочный. Лет через десять - пятнадцать все дозреют до понимания вашего пути, и, если вы не будете мятой шляпой, станете великим и единственным, гражданином мира, понимаете? - Шеф сердился.- Ну, что там в самом деле у Коломенской? Такой отчет написал, ловкач...

 Врать шефу было бы свинством. Кузьмин поерзал и выдавил:

- На стимуляторах "включения" исчезли. Исследуем...

- И, конечно, все на пальцах?

- Почти все,- сказал Кузьмин.- Нет аппаратуры, штатов. Оценка результатов больше на эмоциях. Она не хочет проверки здесь.

- Чушь какая-то...- вздохнул Тишин.- Боится?

- Зло всегда персонифицировано, поэтому зримо; можно и нужно ткнуть пальцем в некоторых субчиков, но главное зло всегда - мы сами,- сказал шеф. Он оглядел Тишина и Кузьмина злыми глазами.-Почему он молчит?-Шеф ткнул пальцем в Кузьмина.- Почему? Стесняется, робеет? Почему мы с тобой молчим? Не принято рекламировать работу товарища? Сам он не хочет, понятно?

- Ничего еще не ясно,- сказал Кузьмин.- Мы ж ничего толком пока еще не доказали. Пробирочная сенсация! А вдруг я ошибся? Ну, вдруг?

- Вот видишь, Боря? Один автор жмется, другая вообще молчит. А между тем, ходят слухи. Это вредно. Делу.

- Вы что, думаете, уже все ясно? Перед самым отъездом такая ловушка приоткрылась!..- признался Кузьмин, немного раздраженный словами шефа.