Последние парень и девушка на Земле

– Это честная сделка. Но прежде чем я приму твои условия, я тебя кое о чем попрошу. – Я широко раскрыла глаза, и Морган опять прижалась к моей голове. – Ты пойдешь со мной на выпускной бал? На последний выпускной бал в Эбердине?

Я не стала поправлять Джесси. Не потому, что перестала надеяться, что отцу все-таки удастся спасти наш город. А потому, что, если это И ВПРЯМЬ был последний выпускной бал в Эбердине, это делало его приглашение еще более романтичным.

Я запрыгала на кровати, как будто это был батут.

– Ты слышишь меня, Кили?

Каждая клеточка в моем теле вопила: ДА! ДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДА! Но Морган затрясла головой. Она отползла от меня, схватила фломастер и написала на моей ладони: СЛИШКОМ ЛЕГКО!!!!!

– Алло?

– И это все? Это все твое предложение? – Я пренебрежительно рассмеялась, выпуская весь воздух через нос. – Извини. Я ожидала от тебя чего-нибудь более креативного.

Я думала, что Джесси будет защищаться, но на линии вдруг стало очень тихо.

– Черт! Он бросил трубку! – вскричала я.

– Может быть, вас просто разъединили?

Две секунды спустя я получила от него сообщение:

«Так ты хочешь чего-нибудь креативного, да? Тогда почему бы тебе не съездить домой и не посмотреть под своей подушкой?»

С трясущимися руками я отдала телефон Морган. Я смотрела, как движутся ее губы, читая текст, как округляются глаза. Мы на секунду уставились друг на друга, потом Морган соскочила с кровати и схватила с тумбочки свои ключи от машины. Мы надели обувь только наполовину, выбежали из ее спальни и бросились вниз по лестнице, ведущей из мансарды вниз.

Миссис Дорси крикнула: «Куда это вы двое?» – но мы не ответили. Мы были слишком заняты тем, что заливались смехом. Мама Морган понятия не имела, в чем дело, но, увидев, как радостно мы смеемся, засмеялась тоже.

– Мне страшно! – взвизгнула я, когда Морган на бешеной скорости выезжала на улицу с подъездной дорожки.

– Не бойся, дурочка! Это оно и есть! Это и есть то, чего ты так долго ждала!

Мы пронеслись по городу, промчались под мигающим красным огоньком светофора. Никогда еще мне не казалось, что до моего дома так далеко.

Примерно в трех кварталах от поворота на Хьюитт-роуд мы застряли на перекрестке, вынужденные пережидать парад медленно и тяжело движущихся бульдозеров, которые вели мужчины, не живущие в городе и никуда не спешащие. Мы опустили окна и стали кричать: «Проезжайте быстрее, проезжайте, проезжайте!» Морган изо всех сил нажала на клаксон. Но водители бульдозеров думали, что мы с ними флиртуем.

– А, черт с ним! – сказала Морган и поехала по обочине, молнией промчавшись мимо них.

Мы ворвались в мой дом, и Морган вслед за мной взбежала по ступенькам. С каждым шагом я добавляла новый предмет к списку компрометирующих меня вещей, которые Джесси мог увидеть в моей комнате. Грязное белье. Полупустая коробка гигиенических тампонов. Мою плюшевую медведицу Розочку, которая после того, как я нашла ее на чердаке, присоединилась ко мне в моей постели.

Мы вломились в комнату. К счастью, она не была такой уж неубранной. И было непохоже, что Джесси рылся в моих вещах.

Я подняла подушку.

Он прихватил из кабинета искусств соответствующие принадлежности и своими руками сделал из них старомодную валентинку в форме сердечка. Само сердечко и моя постель вокруг него были покрыты красными блестками. Тут было столько блесток, что, если бы они не сверкали, это было бы похоже на большое кровавое пятно на месте преступления. Белые буквы на красном сердечке говорили: «ПРОШУ ТЕБЯ, ТЫ ПОЙДЕШЬ СО МНОЙ НА ВЫПУСКНОЙ БАЛ?»

И сердечко было пронзено одной из позолоченных стрелок с наших школьных часов. Я узнала ее сразу же.

Телефон Морган зазвонил. Это была Элиза. Я увидела ее имя, когда Морган проверила экран.

– Я перезвоню ей позже, – сказала Морган и сунула телефон в задний карман джинсов.

Если бы я уже не была на седьмом небе от счастья, стопудово бы меня туда вознесло.

Глава 25. Вторник, 26 мая

Утром ожидается дождь, временами сильный. Температура 65 градусов по Фаренгейту.

Начиная с понедельника школьный кафетерий был официально закрыт. Оконце в его двери было заклеено объявлением, гласящим, что всем ученикам, даже девятиклассникам, разрешается обедать вне школьной территории до того самого момента, когда школа закроется в пятницу. Поэтому, когда я шла в библиотеку, мне и показалось странным, что из кафетерия доносится смех.

Я приподняла объявление и заглянула внутрь. Оборудование кафетерия было демонтировано. Обеденные столы были сложены и отодвинуты к стенам, стулья поставлены один на другой, составив высокие столбы, кассовые аппараты убраны, стойки, на которых раньше лежали чипсы, пусты, флюоресцентные лампы на потолке выключены.