Последние походы Святослава

Что же касается взаимоотношений между Русью и Болгарией, то «братушки» займут позицию, откровенно враждебную русам, а потому говорить о развитии каких-либо культурных и дружеских связей между двумя народами не приходится. Именно «братушки», желая выслужиться перед Империей, предупредили ромеев о движении флота Игоря, и именно они были единственным народом, который оказал вооружённую поддержку Хазарскому каганату. Россказни о том, что в X веке между двумя народами якобы существовала братская дружба, являются не более чем досужими байками, созданными при Советской власти в угоду политической конъюнктуре того времени. Недаром, говоря об отношениях двух держав, академик А. Н. Сахаров отметил, что «от тех лет у нас нет об этом иных свидетельств, кроме факта враждебных действий Болгарии по отношению к Руси в 941–944 годах».

Ну а в Империи все шло своим чередом, успехи на Востоке радовали учёного базилевса Константина VII, и лишь критские арабы продолжали докучать своими набегами. В итоге, собрав большой флот, погрузил на него войска и в 956 году отправил на завоевание острова. Надеясь, что вскоре в его царской диадеме засверкает новый бриллиант под названием Крит. И так бы оно всё и закончилось, если бы Багрянородный собственными руками не погубил всё предприятие, поставив во главе экспедиции дворцового евнуха Гонгилу «жалкого бездельника родом из пафлагонцев» (Лев Диакон). Византийский историк указал конкретную причину катастрофы, которая произошла «из-за трусости и неопытности полководца». Но больше всех виноват был сам базилевс, который откопал это чудо во дворце и прямо из царской опочивальни отправил на палубу боевого корабля. Только вот расплатились за всё простые моряки и солдаты, но императору дела до этого не было, ему бы всё трактаты научные листать да поучения писать для потомков.

Однако необходимы были срочные меры, надо было спасать не только престиж Империи, но и свои владения вдоль побережья, поскольку окрылённые успехом мусульмане могли обрушиться на них с невиданной мощью. Но неожиданно Багрянородный умирает, и разбираться с арабами пришлось его сыну Роману. Однако в Византии сложилась парадоксальная ситуация — страна жила как бы сама по себе, а император сам по себе, и их интересы не пересекались.

Но проблему Крита надо было решать, и решать немедленно. По сообщению Льва Диакона, критские арабы, «радуясь недавно случившемуся с ромейской державой несчастью… часто разорят ее приморские области». Всемогущим фаворитом базилевса и фактическим правителем Империи Иосифом Врингой (тоже евнух и тоже из Пафлагонии) был подготовлен новый флот, он же и настоял на проведении повторной экспедиции против Крита. Однако сразу же возник вопрос: кого поставить во главе столь сложного предприятия, ибо Вринга прекрасно понимал, что от него, поднаторевшего в дворцовых интригах, на полях сражений толку никакого не будет. В итоге во главе армии и флота с полномочиями стратега-автократора был поставлен доместик — схол Востока Никифор Фока, полководец, пользующийся в войсках бешеной популярностью.

* * *