Последние походы Святослава

Что же касается самого Петра, то о нём утвердилось мнение как о недалёком и трусливом человеке, который впадал в панику при первых же признаках опасности и тихо продавал свою страну ромеям, опасаясь выступить против них с оружием в руках. На мой взгляд, такой подход не совсем верен. Дело в том, что, когда Империя заключала столь невыгодный для себя мир с Болгарией осенью 927 года, во главе страны стоял не Симеон, а Пётр. Ведь именно он после смерти своего отца, в мае того же года, совершил поход во Фракию и, захватив византийскую крепость Визу, чётко обозначил всю серьёзность своих намерений по отношению к соседу. Все уступки Болгарии были подтверждены Империей именно в правление Петра, а его женитьба на представительнице императорского дома вообще была событием из ряда вон. Никогда раньше византийские принцессы не выходили замуж за правителей соседних государств, и вряд ли бы такое произошло, если бы болгарский царь был тем пустым местом, каким его пытаются изобразить. Просто он проводил политику, которая была полностью противоположна той, которую проводил его отец, но и здесь у Петра были свои резоны — страна была истощена длительными войнами, да и крупные феодалы стали поднимать голову.

С другой стороны, о том, что Пётр не был трусом, свидетельствует тот факт, что он решил не отсиживаться на своей территории и вести войну сугубо оборонительную, а смело выступил навстречу Святославу. В. Н. Татищев конкретно указывает на то, что две армии встретились на Днестре, а не где-то в другом месте: «И сошлись у Днестра, где болгары, казары, косоги и ясы в великой силе Святослава ожидали, не желая через Днестр пустить».

Я никогда не поверю в то, что великий русский историк перепутал Днестр с Дунаем, куда некоторые учёные (например, В. К аргалов) помещают битву Святослава с армией Болгарии. Ведь Татищев не просто указал место, где произошло сражение, он ещё и вкратце описал сам ход боя, который не освещён больше ни в каких отечественных источниках. В русских летописях нигде не указано, что именно на Дунае состоялось решающее сражение. «Пошел Святослав на Дунай на болгар. И бились обе стороны, и одолел Святослав болгар, и взял городов их 80 по Дунаю». Фразы, идентичные этой, кочуют по всем летописным сводам, и из них мы ничего нового не узнаем. Зато видим, что сведений о том, что битва произошла именно на Дунае, нет никаких. Летописец просто отмечает тот факт, что князь пошёл в поход на Дунайскую Болгарию, а не на Болгарию Волжскую, а затем указал, какие земли Святослав завоевал. И всё!

Казалось бы, вопрос решён, но не тут-то было! Совершенно другие данные приводит Лев Диакон, причём усомниться в его правдивости тоже не представляется возможным: «Узнав, что Сфендослав уже подплывает к Истру и готовится к высадке на берег, мисяне собрали и выставили против него фалангу в тридцать тысяч вооруженных мужей». Истр — это древнее название Дуная, и, как видим, решающее сражение византийский историк перемещает сюда. Мало того, он также описывает ход битвы, а заодно указывает численность болгарской армии, и, надо заметить, в данный момент он опять не грешит против истины, называя вполне реальную цифру. И здесь получается противоречие — либо кто-то из историков врёт, либо… Либо было два разных сражения: одно — на Днестре, а другое — на Дунае. Второй вариант для меня является более убедительным, вот из него я и буду исходить, поскольку с подобным противоречием русских и византийских источников мы ещё столкнёмся.

Посмотрим, как могли развиваться события. От Дуная до Днестра по прямой чуть меньше 200 километров. Болгарская армия запросто могла преодолеть это расстояние, и потому вполне понятно желание царя Петра остановить врага на первом серьезном водном рубеже. Встречая русов на дальних подступах к своей земле, правитель Болгарии сохранял за собой свободу маневра, ведь если произойдёт осечка и остановить Святослава не удастся, то тогда можно было постараться задержать врага во время марша от Днестра к Дунаю. А если уж и там не повезёт, то вот тогда и дать князю бой во время переправы через Дунай. Но это планировалось лишь на самый крайний случай и у Петра были все основания полагать, что до этого дело не дойдёт. Болгары были избалованы победами царя Симеона над имперскими войсками, а здесь какие-то русы, пусть даже и сокрушившие Хазарский каганат. Пётр Болгарский не боялся Святослава Киевского, а потому и действовал в соответствующем ключе.