Последние походы Святослава

По провести князя не удалось. Святослав также понимал всю важность момента, понимал, что сейчас решается судьба всей Болгарии, на которую он уже наложил свою тяжёлую руку. А потому решил идти напролом. По большому счёту, мирные инициативы ромев его не интересовали, решение о войне с ними было уже князем принято, но он решил немного потянуть время, поскольку для этого у него были свои причины, о которых будет сказано ниже. Для начала он заявил послам, что уйдёт только в том случае, если они заплатят ему гораздо большую сумму, чем было предусмотрено договором. А также дадут выкуп как за все города, которые он занял, так и за всех захваченных пленных. Очевидно, что послы таких полномочий не имели, для этого им надо было узнать мнение базилевса, а потому они поспешили убраться в Константинополь. Па прощание Святослав сказал им очень многообещающую фразу: «Если же ромеи не захотят заплатить то, что я требую, пусть тотчас же покинут Европу, на которую они не имеют права, и убираются в Азию» (Л. Диакон). Смысл этого напутствия ясен и имеет только один смысл: я взял эти земли мечом, и попробуйте их у меня отобрать. Самим будет хуже!

Получив подобный ответ, Цимисхий поморщился, но ситуация была безвыходная, а по тому он и отправил к Святославу второе посольство. На успех не надеялся, а вот время потянуть решил, поскольку подготовка к войне ещё не была закончена. Базилевс развил бешеную деятельность, подтягивал войска из Малой Азии, усиленно их тренировал, готовя к предстоящим тяжёлым боям. При этом Иоанн отбирал из войсковых подразделений наиболее опытных бойцов, лучших из лучших. Из этих отборных воинов он сформировал свою личную гвардию. Гвардейцев Цимисхий вооружил самым качественным оружием и облачил в тяжёлые доспехи, недаром Лев Диакон отозвался об этих воинах как о «сплошь закрытых панцирями». По аналогии с великими царями древности, император называл этих элитных воинов «бессмертными», тем самым подчеркивая их исключительные бойцовские качества.

По Иоанн не был бы гем отличным полководцем, каким представлен в византийских источниках, если бы не позаботился об одном из главнейших элементов в достижении победы — разведке. Он хотел знать о противнике буквально всё, отслеживать каждый шаг врага, а потому и принял надлежащие меры, которые в дальнейшем будут иметь едва ли не решающее значение. «Было также предписано посылать по бивуакам и занятым врагами областям переодетых в скифское платье, владеющих обоими языками людей, чтобы они узнавали о намерениях неприятеля и сообщали о них затем императору» (Л. Диакон).

Однако дело в том, что и киевский князь время тянул не просто так, а поджидал серьёзное подкрепление, которое должно было значительно усилить и без того мощную группировку русов на Балканах. Святослав медлил с атакой на Империю лишь потому, что «венгры и поляки, идущие в помощь, и от Киева, еще не пришли» (B. Н. Татищев). С венграми всё понятно, особенно если учесть, что шли они Святославу на «помощь от тестя, князя угорского», как сообщает об этом Василий Никитич. Они не раз сражались вместе русами плечом к плечу, а потому их появление в этот момент вполне объяснимо. С подкреплением из Киева тоже всё понятно, вероятно, князь об этом распорядился сразу после битвы за Переяславец, поскольку потери в войсках были достаточно тяжёлые. А вот присутствие поляков вызывает определённые вопросы, поскольку больше о них ни в каких источниках упоминаний нет. Но с другой стороны, Святослав всегда охотно использовал наёмников, а учитывая тот факт, что поляки пришли вместе с венграми, то можно предположить, что те их и наняли по просьбе киевского князя. И за его же деньги. Недаром Татищев отметил, что сын Игоря получил помощь и от «князя ляцкого».

Святослав готовился к решающей схватке с Византией, и на счету был каждый воин, а кто он, венгр, болгарин или поляк, князю было всё равно. Но главным успехом Святослава было то, что ему удалось в этот раз призвать под свои стяги печенегов.