Последние походы Святослава

Ну а что же Святослав, чем он занимался после того, как покинул территорию Империи и ушёл в Болгарию? Союзное войско распалось, разошлись по домам болгары, ушли на родину остатки венгерских и печенежских отрядов, и в распоряжении князя остались лишь те силы, которые он привёл с Руси. Скорее всего, в его распоряжении было около 30 000 воинов, но и те не были сосредоточены в одном месте, а стояли гарнизонами в городах Восточной Болгарии. Наиболее крупные группировки были в городе Доростол, где была ставка Святослава, и в Преславе Великом, где находился болгарский царь Борис II. Наличие столь крупного гарнизона в столице Болгарии — около 10 000 воинов — вполне объяснимо: с одной стороны, рядом проходит граница с Империей, где всякое может случиться, а с другой — вроде бы как обеспечили охрану законному правителю страны. Опять же есть кому за этим самым правителем присмотреть и при случае поставить его на место. Командующий гарнизоном воевода Сфенкел сообщал в Доростол о каждом шаге царя, но Борис с этим мирился, поскольку в данной ситуации он был совершенно бессилен. Приходилось утешаться гем, что ему были оставлены все царские регалии и сохранена номинальная власть. Даже царскую казну русы оставили нетронутой, а потому двор Бориса не потерял своей пышности и великолепия. Там же, в Великом Преславе, находился и Калокир, претендент на трон Византии. И явно, что не просто так он находился вдали от ставки Святослава. Скорее всего, именно ему доверили сбор информации о том, что происходит на территории Империи, какие планы вынашивают базилевс и его окружение. Преслав гораздо ближе к границе, чем Доростол, а потому из него гораздо удобнее вести наблюдение за противником.

Верил ли Святослав в то, что мир, заключённый с Цимисхием, долговечен? Вряд ли. Сам хищник по натуре, он и других правителей считал хищниками и понимал, что император никогда не допустит присутствия русов в Болгарии. А раз так, то новая война не за горами, и к ней надо основательно готовиться. Вполне возможно, что какие-то договорённости с венграми и печенегами у князя были и по весне 971 года они должны были снова прибыть в Болгарию, для нового совместного похода на Византию. А там князь снова призовёт под знамёна тех болгар, которые главного врага видят в Империи, а не в Руси. И новый поход на Царьград станет реальностью.

Но это не более чем предположение, поскольку никаких сведений в письменных источниках по данному вопросу нет. Однако косвенно на это указывает тот факт, что в течение зимы русы совершали постоянные набеги на приграничные земли Империи и подвергали их жесточайшему разгрому. На это указывав! Лев Диакон, отмечая, что «скифы совершали внезапные набеги, беспощадно разоряли и опустошали Македонию, причиняя тем самым ромеям огромный вред». Когда хочешь жить с соседом в мире, то ни о чём подобном и речи быть не может, а когда ты знаешь, что мир этот продлится недолго, то и действуешь соответственно. Однозначно, что такие набеги происходили с ведома Святослава, ведь князь находился в Болгарии, а не в Киеве и вряд ли кто из его мужей рискнул бы заниматься подобными делами на свой страх и риск. За такую самодеятельность князь запросто мог кому-либо из воевод снять голову с плеч — не ради наказания, а ради дисциплины, дабы другим неповадно было.

К подобным действиям подталкивало и то. что после того, как Варда Склир был отозван на подавление мятежа Варды Фоки, его на посту командующего войсками в Европе сменил Иоанн Куркуас, недостойный представитель достойного рода. Удивительно, но при всём патриотизме Льва Диакона именно сей стратег удостоился самых нелицеприятных отзывов от историка, которому, очевидно, было просто стыдно за соотечественника, позорившего знамёна Империи. «Магистр Иоанн, по прозванию Куркуас, которому было доверено находившееся там войско, предавался сверх меры бездействию и пьянству, проявляя неопытность и неумелость в управлении делами; поэтому помыслы росов и исполнились своевольной дерзостью». Вот так, коротко и ясно. Ну а в свете изложенного материала вывод напрашивается один — и Святослав и Цимисхий не считали заключённый между ними мир долгим, и оба готовились к войне. И здесь важнейшее значение приобретал вопрос: кто первым нанесёт удар? Первым ударил Цимисхий.

* * *