Последние врата

Яромира уже заворачивала в бесценное покрывало Катерининой работы приглянувшиеся венценосной чине кошель с видом Терема и занавесь в узорах с изображением дикоцвета, уложила всё в такую же дорогую суму. Чома, следя за руками догадливой подруги, не смогла скрыть удовольствия, но ещё больше просияла, когда чуха повернулась со свёртком к ней со словами:

– Но вот это – подарок, не отказывайся. Я тебе ещё никогда ничего не дарила…

Два дня Петулия таскала чуху по дворцовым палатам и садам, поражая роскошью и размахом развлечений, наслаждаясь собственным гостеприимством.

А на третий день пришло донесение о досрочном возвращении Стара из северных дебрей Приграничья и об ожидаемом прибытии в столицу нового держателя Порубежья. По тому, как венценосная чина рассердилась на осколки зеркальца, выскользнувшего из её рук при этом известии, по охватившей её напускной беспечности, с какой она, приняв грамоту, отмахнулась от гонца, а также по тому, как заметалась по дворцу невидимая и не слышимая до сих пор дворня, натирая до ослепительного блеска полы и подсвечники, Яромира поняла, что ей пора откланяться. Что её присутствие при встрече чомы с обоими возлюбленными будет излишне.

– Ты знаешь, мне, пожалуй, пора домой, – сказала она взволнованно копавшейся в ларце с украшениями Петулии. – На тебя сейчас навалится столько дел. Тебе просто будет не до меня…

Та, задетая за живое чуткостью ли подруги, проницательностью ли – всё равно, поначалу и слышать не захотела об её отъезде:

– Ты, наверное, вообразила, что меня так волнуют его дела в столице? Ну, ты понимаешь, о ком я… Представь себе, вовсе нет! Меня беспокоит Стар. Он даже в Тереме ещё не был. А он собирался. Конечно же, я беспокоюсь: что случилось, к чему такая спешка, и всё такое… Может, в Крепости что новое разведали, и опять понадобился срочный союз против цангов? Так мне доложат, всё разъяснится, и нам с тобой это совершенно не помешает! Да и какое мне дело до их прибытия? Тоже мне, радость… И это ещё не повод для разлуки с подругой, которую я не видела целый год!

Но Яромира, живо припомнив приём в мокрой палатке держателя на третьей засеке, покачала головой:

– Да, но если вдруг речь зайдёт о большом походе, мне нужно быть готовой к вызову Лара. Ведь ты же не хочешь, чтобы я нарушила Долг Меча?

– Между прочим, этот долг – в служении державному дому! Прежде всего. Но если тебе так хочется бросить меня среди этих воинственных эгоистов… Я ничего не хочу запрещать или приказывать тебе. В конце концов, держателя Порубежья я обязана принять… И вовсе не потому, что… Просто так надо! А ты вольна не встречаться ни с ним, ни с его другом. Уверена, тебе это удовольствия не доставит. Конечно, я не стану принуждать тебя к этой встрече. Поступай, как знаешь… Я передам с тобой для матушки сундучок. И вот твоя шкатулка, которую ты так беспечно бросила в капище, умчавшись сражаться… Я добавила сюда ещё кое-что – тебе понравится. Ах, Мирочка, мне порой так невыносимы мои венценосные обязанности! Ну, целуй меня здесь, и я тебя немного провожу…

Стар прибыл немногим раньше порубежного гостя. И так же, как чуха, заметил необычное волнение венценосной супруги. Он немного посидел в её покоях, крутя на пальце дорогое ожерелье, наблюдая за нею, вертящейся перед зеркалом среди разбросанных нарядов, и рассказывая о приграничных новостях и о зове Дэла. И вдруг ни с того ни с сего, так, во всяком случае, показалось чоме, добавил:

– Он мне друг, роднее брата, ты знаешь. Но и тебя я силком за себя не тащил. Как на него, не знаю, а на тебя мне Никтусовой школы хватит, вернее – Элтовой. Так что, смотри…