Последние врата

У Столпа круговерть предотъездных хлопот действительно растащила их далеко друг от друга. Прямо с дороги они угодили на устроенный чиной для Петулии прощальный пир. Потом – на освящение оберегов от дорожных напастей. Потом Лар вёл какие-то разговоры с дозорными, с местными волхвами, блюдущими чудодейный источник, с владетельной чиной, опять с ухами… Яромира же угодила в цепкие объятия подружки и с головой окунулась в богатое содержимое её сундуков – Петулия загорелась непременно приодеть чуху в половину своих дорогих нарядов.

Перебирая узорочье и прикладывая то одно, то другое к отобранным платьям, чома болтала без умолку. Яромира впервые ощутила зависть к подружке. Не за её красоту, чары или достаток, а за умение так легко, беззаботно и изящно предаваться таким пустякам, как наряды и пиры, волшебные действа или дальняя дорога, несмотря на гложущие потаённые мысли. А в том, что такие мысли тревожат и чому, Яромира не сомневалась: женщин-магов Собор тоже не жаловал и к высокому учению не допускал, дозволяя колдовать только в пределах родных подворий. Только усилиями обоих влиятельных предводителей Приграничья, да снисходительным попустительством Никтуса, занятого сейчас Порубежьем, Собор в лице Тимуса разрешил девчонкам вкусить от мудрости капища, чего доселе не бывало и быть не могло. Конечно же, думалось чухе, их владетельная чина тоже для каких-то своих тайных целей велела Петулии учиться лучше всех и добиваться Жезла, как Лар ей – Меча. А она вот роется в сундуках и заливается о последних сплетнях из Межгранья, о своём новом увлечении…

– Нет, ты себе не представляешь… Дэлик – на Золотом Локке! Ты только вообрази! Какая красота! У самого Аргуса гостит! Аргус его уговорил… Ой, если он в Межгранье прилетит… Ты меня понимаешь? Ну должен же он предстать пред венценосной чиной, как ты думаешь?.. Ой, прямо дух захватывает! Как жаль, что я не успела ту грамоту дочитать – принёс же чёрт этого Элта… Вот, посмотри, какой миленький браслетик! Ну-ка надень. Да не так, дай застегну… Скажи, какая прелесть!

Отвечать не было нужды. Петулия всегда говорила за двоих. Яромира была для неё тем проверенным и надёжным исповедником, который так необходим болтливым, но скрытным особам.

– Нет-нет, не снимай, тебе очень идёт! И его можно носить, с чем угодно… А вот ещё посмотри – это на волосы… Ах, Мирочка, ты знаешь, я так хочу его увидеть! Хоть бы Аргус отпустил его в Межгранье! Ну почему я не чина? Я бы так и помчалась прямо к нему! Нет, это ты должна примерить прямо сейчас…

Утро выдалось холодным и хмурым. Рассветный туман курился над источником. Свита – тройка теремных ухов-телохранителей да отряженная капищем скромная охрана в полдюжины мечей – уже ждала в сёдлах. Возок с сундуками надёжно пристроился между сторожевыми шумилками. По-дорожному укутанные девочки уселись в повозку. Чина расцеловала обеих, прослезилась, взмахнула платочком – и поезд тронулся со двора. Яромира нашла глазами Лара. Он приподнял в прощальном жесте растопыренную пятерню.

…Боевое задание даю. И изволь выполнить…

9.

Аргус был сильно встревожен. Ему было совсем не до празднества, хотя никто из окружающих не смог бы догадаться об этом, глядя на его неизменно расточаемые ослепительные улыбки. Осушив положенное число кубков и громогласно озвучив немалое число приличествующих случаю тостов, держатель Порубежья, наконец, откланялся самым знатным из сотрапезников и незаметно удалился из последней пиршественной залы, сославшись на важные дела.