Последние врата

Под ногами в вязкой темени белёсо сквозила широкая плоская, крытая соломой крыша временного сеновала. Две скирды лежали под открытым небом. Не поспевшая к укладке копёнка впопыхах прилепились к пяте башни. Чуть дальше тянулась живая изгородь цветущего кустарника. Душистые запахи доносились и сюда, высоко наверх. Наверняка доносило их и до ближайших гостевых хором терема, обращённых окнами аккурат на третий ярус южной сторожевой башни. Потому что оба окна, вырезанных в форме перевёрнутого щита с человеческий рост, не были закрыты ставнями. Одно окно – в правой шатровой башенке – было слабо освещено ночником и плотно занавешено. Окно левой, соединённой с правой тёмной галереей, ярко полыхало в ночи. Огни множества свечей в четырёх могучих подсвечниках лили ровный свет мимо сильно откинутой в сторону дорогой занавеси. Подсвечники стояли по углам квадратного одноногого стола, на середине которого лежала раскрытая книга и искрился самоцветами дорогой кубок. Два креслица с резными подлокотниками и высокими спинками возле стола были пусты.

– Да вот его окно. Рукой подать. А то – наше. Ну, не только наше. Учеников его…

– А кто там в вашем окне хихикает? – немедленно поинтересовалась чома.

Дэл усмехнулся:

– Девы, конечно. Тринадцать штук. Когда все, когда по одной…

– Зачем ученикам девы? – удивилась чуха.

Говорили все тихим шёпотом, а потому вздрогнули, когда Стар громко фыркнул. И сразу захлопнул себе и рот, и нос обеими руками. Только глаза блестели. Дэл пожал плечами.

– Ну не для приманки же витязя. С ним давно обо всём договорились. Свадебные подарки приготовит и через три дня приедет…

– А для кого тогда? – чому тоже заметно интересовало, зачем ученикам девы.

– Для нас.

Чома хотела было ещё что-то уточнить, но Стар подтолкнул её и чуху, шепнул:

– Вон сам Никтус!

К столу медленно приблизился высокий седой маг в лиловой мантии, бережно положил на стол рядом с книгой круглую шкатулку, опустился в креслице лицом к окну.

Потом неторопливо открыл шкатулку – на лиловой подушечке покоился темный мерцающий кристалл, положил одну руку на книгу – свечи потускнели, другой взял кубок и плеснул на кристалл – над ним заклубилось лёгкое радужное облачко. Губы мага зашевелились – читал заклинание. Потом откинулся на высокую спинку и с усилием простёр над столом обе руки, закрыл глаза. Свет мерк, радужное облачко сгущалось, ширилось и… протянулось широким, клубящимся лиловыми искорками, лучом прямёхонько на крышу башни.

2.

Как ни смелы были трое из четверых и ни сведущи в элементарных основах магии, как ни бесстрашна была маленькая чуха, вся четвёрка просто окаменела от ужаса, когда с кровельного навеса над их головой шагнула на волшебный луч и медленно пошла к магу, обретая четкие очертания, призрачная человеческая фигура. Они слышали её шаги, тяжёлое дыхание Никтуса, даже тихое потрескивание оплывавших свечей, каждый шорох и каждое слово последующего разговора. Вот это было колдовство!

– Безмерно рад…тебя видеть, Нэд. Садись.

Никтус почти шептал. Глаза его были закрыты. Почтительно поклонившись, в кресло перед обессиленным магом опустился молодой темноволосый человек в белой мантии и сказал, будто не столь отвечал на приветствие, сколь продолжал уже начатую чуть ранее его появления здесь велеречивую беседу:

– А я безмерно счастлив, учитель, что избран тобой.

Старый маг дрожащими руками взял кубок, неуверенно поднёс ко рту, отхлебнул, почти уронил руки с кубком обратно на стол. Отдохнул. Отпил ещё немного.

– Чтобы ничто не омрачало твоего счастья и впредь, мой мальчик, оговоримся сразу: тебе придётся быть только хранителем этого сокровища. Воспользоваться им ты не сможешь. Он заклят одним родовым именем, и наследник имени жив… Принесённая мною жертва оказалась неполной. Да… Пока только двое могут с ним сладить и, как видишь, дорогой ценой – я да твой враг, от которого ты и укроешь этот единственный в своём роде и очень ценный для Мира кристалл. Не все его тайны подвластны даже мне. И нет времени на разгадки…. Быть может, это искомый всеми нами ключ… До сей поры Аргус о нём не знал. Теперь – знает. А я не хочу, чтобы эта мощь попала в его руки до следующего большого созыва Собора. Иначе этого созыва может и не быть. Я немолод, и, боюсь, даже высшие маги не вечны. Поэтому ты попридержишь Кристалл у себя – до лучших времён.

– Ты уверен, что лучших? Ведь Собор может и уступить Аргусу.

– Ты поглупел, сынок, в своём безоблачном мире. Или невнимательно слушал меня. Один непревзойдён в магии земли, другой искусен в водной и воздушной, третий повелевает силами леса и огня… Каждому своё. Время от времени меряются силами. Двое бывают равны одному, а один – троим, те трое – двоим или, наоборот, кварту… Степень могущества мага-одиночки может быть разной, но не превосходной. Лишь Собор магов – несокрушим. Собор никогда не позволит одному из нас возвыситься настолько, чтоб подмять под себя остальных.

– Ты хочешь сказать, учитель, что для всемогущества Аргусу не хватает только этого камня?

Старый маг издал сухой смешок: