Последний аккорд (СИ)

— Ты? — насмешливо произнёс он. — Да никогда!

Коль рассмеялась, но в глазах её была грусть и необыкновенная нежность. Им нужно было идти домой, но, возможно, вечером они ещё сюда вернутся.

========== Долги ==========

Судебные разбирательства завершились, но у Голда остались некоторые обязательства перед его другом. Он мог бы проигнорировать их и остаться в стороне, да не любил быть в долгу. Он нашёл весьма оригинальное решение проблемы, но ради этого пришлось задержаться в Калифорнии ещё на некоторое время.

Естественно, Белль не отнеслась к этой идее с энтузиазмом.

— Что значит не едешь?

— У меня есть некоторые дела, — уклончиво ответил Голд.

— Какие такие дела? — начинала злиться Белль.

— Не могу сказать.

— Как надолго?

— Не могу сказать.

— С чем это связано? Ах да! — повысила голос Белль. — Дай угадаю: не можешь сказать!

— Прости, — повинился он.

— Нужно мне твоё «прости»! — не приняла она его извинений. — Какого черта происходит?

— Не могу…

— …сказать. Знаешь, а вообще мне ничего не надо говорить, — вспылила Белль. — Живи себе как знаешь! И можешь вообще не возвращаться!

— Белль…

Она бросила трубку.

— Разозлил? — спросил Адам, ставший свидетелем этого разговора.

— Я могу вообще не возвращаться, — невесело усмехнулся расстроенный Голд.

— Она остынет.

Белль перезвонила через минуту.

— Белль? — сказал Голд, но в ответ услышал лишь, как она злобно пыхтит в трубку.

— Что тебя здесь удерживает? — спросил Адам, когда звонок снова прервался.

— Счета, Адам, счета.

Голд сам перезвонил жене.

— Белль, милая…

— Да.

— У меня есть долг, — пояснил он. — И пока не выплачу, не приеду.

— Какой ещё долг?

— Я расскажу тебе всё в мельчайших подробностях, когда приеду. Клянусь.

— Хорошо. Разбирайся поскорее со своими долгами, — решила Белль. — А теперь «пока». Я на тебя ещё злюсь.

— Имеешь право. Я люблю тебя. Пока.

Звонок прервался.

— Остыла? — спросил Адам.

— Если бы…

Он рухнул на диван и принялся крутить телефон в руках.

— Мы нашли квартиру.

— И когда въезжаете? — он изобразил, что его это мало волнует.

— Восьмого марта планируем заселиться, — сообщил Адам.

— Ну и отлично, — улыбнулся Голд, чувствуя отчего-то совсем не радость. — Уверен, ты знаешь, что делаешь.

— Хотелось бы верить, что ты тоже.

Голду бы тоже хотелось, но у него была всего одна сомнительная зацепка, один невероятный случай и всего одна связующая нить. И тут стоит вернуться к ночи с 14-го на 15-е февраля.

Голд сидел за стойкой и пил отвратительный виски, когда в бар зашла красивая женщина лет тридцати. Платье и макияж, однако, выдавали род её занятий. К самому Голду она пристала чуть ли не сразу, и он посоветовал ей идти дальше. Она ушла, но где-то через полчаса вернулась и села за стойку рядом с ним.

— Думаешь, если будешь сидеть рядом со мной, я изменю решение? — зло и насмешливо спросил у неё Голд.

— Ну у тебя и самомнение, малыш!

— Я тебе не малыш!

— Для меня все мужчины — малыши, — отмахнулась женщина. — Эй, Дерек-малыш, налей старой Лин выпить!

— Как обычно, Лин?

— В точку!

Бармен подал ей водку с клюквой и ушёл в дальний конец стойки, оставив Лин и недовольного Голда одних.

— Не видела никого печальнее тебя, — сообщила ему Лин.

— Слушай, я не хочу с тобой разговаривать, — Голд начал злиться. — Мне плевать, как ты обычно продаёшь себя самому дорогому пиджаку в баре.

— Видала и подороже.

— Правда, отстань. Я женат.

— И что?! — рассмеялась Лин. — Половина моих клиентов женаты!

— Поверь, я не твой парень.

— Расслабься. Больно надо! — ответила женщина. — Ты, скажем так, и не красавчик. Симпатичный, конечно…

— Ты отстанешь от меня?! — не выдержал Голд.

— Всё-всё! Я просто сижу тут и пью.

Голд устало вздохнул и отодвинулся, что вызвало с её стороны лишь насмешку.

— А всё же…

— Что ещё?

— Ты так бережёшься для благоверной, но отчего же ты тогда не с ней, — поинтересовалась Лин, — а сидишь здесь один-одинёшенек и разговариваешь со мной?

— Это ты разговариваешь со мной, — заметил Голд, — а я только отвечаю. Зачем-то…

— Тоскливо тебе, вот и отвечаешь.

— В душу не лезь ко мне, — он сердито сжал губы.

— Так всё же, — не отстала Лин. — Почему ты не с женой?

— Она далеко, — вздохнул Голд. — Я пока не могу быть там, где она.

Он не мог, а ещё, наверное, не хотел. Он боялся разочарования, связанного с его магией и, возможно, со всей его прошлой жизнью. Проблема была в том, что он перестал отчётливо видеть своё будущее и верить, что всё хорошо. А ещё его пугала мысль, что Белль может быть права, и ему нравилась его «ссылка».

— Отстой. Хочешь, куплю тебе выпить?

— Ты чего ко мне привязалась?

— Нравишься ты мне, малыш, — рассмеялась Лин, заглядывая ему в глаза. — Зовут-то тебя как?

— Допустим, Рональд.

— Это настоящее имя?

— А Лин — настоящее?

— Справедливо. Можно звать тебя Ронни?

— Как хочешь.

Заиграла ужасная песня, за стучала у него в ушах, да так, что у него голова разболелась.

— О! Моя любимая песня! — обрадовалась Лин и начала пританцовывать на месте. — Правда ведь хорошая песня, Ронни?

— Наверное.

— Ты, наверное, хороший парень, Ронни?

— Ты на моё лицо посмотри, — рассмеялся Голд. — Похож на хорошего парня?