Последний амулет Блаватской

Хотелось сесть, отдохнуть, она ощутила, как усталость навалилась на нее. В последнее время она стала часто уставать. Пошаливало сердце. Но ведь ей осталось совсем немного. Там, среди этих руин, она отдохнет. Там можно будет полюбоваться закатом. Наверное, Алена сюда ходила и смотрела на заходящее солнце. Хотя она запретила ей бывать здесь. Но дочь не послушалась. И вот… результат. А если бы она вняла голосу матери, ее предостережению, то осталась бы жива… И все было бы совсем по-другому. Мать бы радовалась, что дочь собирается поступать в институт, и готовила бы на ужин ее любимые сырники и творожный пудинг… а теперь… Она и не заметила, как сошла с дороги и теперь продиралась через чащу. Кусты здесь переплелись друг с другом и больно царапали руки, но она ничего не замечала. А вдруг она сбилась с дороги? Хотя этот путь знала почти наизусть… Орешник переплелся с малиной, боярышником и бузиной… Внизу копошились мошки, что-то шмыгнуло в папоротник. Лягушки?

Сейчас будет Воронихино. Эта усадьба, отнявшая у нее дочь…

– Мама, – послышалось ей совсем рядом.

Неужели уже слуховые галлюцинации начались… Солнце цеплялось за верхушки деревьев. Ветка больно стегнула по лицу, она отвела ее рукой в сторону.

Раздвинув руками куст, она вышла к усадьбе. Краснокирпичное здание, холм. А на нем что-то лежит. Господи Иисусе! Она приложила ладонь козырьком к глазам. Что это? Похоже, человек. В странной позе эмбриона. Не взрослый, но и не младенец. Алена?

Она заторопилась. На минуту показалось, что Алена легла и уснула. Но вскоре она поняла, что ошиблась. Что это – обман зрения. На пригорке лежал мальчишка. Волосы упали ему на лицо. Казалось, что он спит. Она подошла ближе и тронула его за плечо. И тут увидела: грудная клетка пробита, и натекла лужица крови. Господи Иисусе! Где ее мобильный?

Женщина набрала номер полиции.

* * *

Аристарх Петрович слушал кого-то внимательно. Он хмурился все больше и больше. Серафима заерзала.

– Сейчас я вас высажу и поеду на вызов.

– Убийство?

– Вас это не касается.

– Конечно, конечно, – пробормотала Серафима.

– Хотя, впрочем, это может быть…

Он не закончил фразу…

– Я возьму вас, если будете молчать. И не станете задавать глупых вопросов. Умных, впрочем, тоже, – прибавил Лабезников. – Умение молчать очень важно для женщины.

– Аристарх, ты совсем запугал девчонку, – тихо сказала Сипягина, и Серафима метнула на нее благодарный взгляд.

Следователь гнал машину на максимальной скорости, Серафима сидела, вцепившись в дверцу, подпрыгивая на поворотах. Они приехали к лесу.

– Дальше пешком, – сказал Лабезников.

Они двинулись чуть ли не бегом. Надежда Константиновна шла размашистым шагом. Серафима едва успевала за ней и Лабезниковым.

Она сообразила, что они идут к Воронихино. Но зачем? Она терялась в догадках. Однако спрашивать Аристарха не хотела – он же предупредил насчет вопросов. И нарушать это правило Серафима не хотела.

Они вышли к усадьбе. Там уже была полиция. Поодаль с отрешенным видом стояла Людмила Розова. А на холме… Серафима рванула туда, но Аристарх Петрович попридержал ее за локоть.

– Стоять на месте. И молчать. Я же предупредил.

Она часто-часто закивала головой.

Спустя несколько минут он вернулся к ней.

– Это Матвей Козлов, – сказал он каким-то сухим, безжизненным голосом.

Матвей был мертв. Матвей, которого она искала. Кто мог его убить? Зачем?

Надежда Константиновна направилась к холмику. Вокруг сновали полицейские. Серафима смотрела на Людмилу Розову. А та куда-то поверх людей – странным отрешенным взглядом. Она одновременно видела и не видела окружающих.

Через полчаса Матвея увезли. Аристарх с Надеждой подошли к Серафиме, когда уже было почти темно.

– Идите за мной. Только не отставайте. Если потеряетесь…

– Искать не будете, – подхватила Серафима. – Я понимаю.

– Жаль на вас оперативные силы отвлекать. Сами видите, у нас есть дела поважнее.

Аристарх освещал дорогу фонариком, Серафима изо всех сил старалась не отставать. Где-то ухнуло.

– Сыч, – сказала Сипягина.

– Звучит зловеще.

В машине Лабезников молчал, сидел, не заводя мотора.

– Козлов убит.

– Кто это сделал?

– Еще не выяснили. Как выясним, вам непременно доложим. «С полным отчетом», – с некоторым раздражением сказал он.

– Зря вы так, – протянула Серафима. – Я искала его. Никто не знал, что он уже был убит… У меня даже предчувствий плохих не было…

– Ваши предчувствия к делу не подошьешь. Убили его сегодня. Несколько часов назад.

– Розова его нашла?

– Розова. Она шла туда и увидела…

– Зачем?

– Что зачем? – не понял Лабезников.

– Розова шла к усадьбе?

– Судя по ее словам, это сделалось у нее чем-то вроде ритуала. Так было и на этот раз. Но кто же думал, что она найдет очередную жертву… Опять эта усадьба. – Лабезников поморщился, словно у него болел зуб. – Лучше бы ее правда срыли с землей.

– Это Мосолов предлагал? – поинтересовалась Серафима.

– Он самый. Теперь я думаю, что в этом какой-то резон есть. А то трупы множатся. Один за другим.

Какая-то мысль мелькнула в голове Серафимы, но тут же пропала.

Машина тронулась с места, и Серафима откинулась назад.

– Сейчас вас отвезу…