Последующие события, моя болезнь и болезнь Айдрис вытеснили Люси из нашей памяти; а вспомнив наконец о ней, мы решили, что она была в числе немногих, кто выехал из Виндзора, чтобы присоединиться к эмигрантам, и что теперь она, конечно, уже в Париже. Поэтому, доехав до Рочестера, мы с удивлением получили через человека, только что выехавшего из Слау285
, письмо от страдалицы. Человек рассказал, что, уехав из дома и проезжая через Дат-чет, удивился, когда увидел дым из трубы постоялого двора; решив, что найдет там попутчиков для дальнейшего пути, он постучал, и его впустили. В доме не было никого, кроме Люси и старушки, которая после приступа ревматизма совершенно не могла двигаться; соседи уезжали один за другим и оставили их одних. Люси умоляла проезжего не покидать ее: через неделю-две матери станет лучше и они смогут двинуться в путь; иначе, оставшись здесь без помощи, они погибнут. Тот ответил, что его жена и дети уже выехали и присоединились к эмигрантам и ему задерживаться здесь, как он полагал, невозможно. Последнее, что оставалось Люси, — это вручить ему письмо для Айдрис, чтобы передать его, где бы он с нами ни встретился. Это поручение он выполнил, и Айдрис с волнением прочла следующее: